"Елена Гайворонская. Тет-а-тет " - читать интересную книгу автора

доблестные советские воины. По периметру гарнизон был огорожен высоким
бетонным забором, увенчанным колючей проволокой. За забором простиралось
поле, за полем лес, а уже за лесом, через пару километров, находился
крохотный немецкий городок, который и на карте было не отыскать. До Берлина
можно было раз в неделю добраться специальным автобусом от комендатуры. Так
что, собственно говоря, желанную заграницу Максим практически не повидал.
Зато он стал играть в волейбол и выучил язык. Их юношеская сборная частенько
выезжала на игры со сборными немецких школ и нередко обставляла бюргеров.
Макс был одним из лучших игроков, и командование пообещало его отцу по
возвращении в Союз дать "путевку в жизнь" способному пацану - направить его
через спорткомитет в вуз. Это было актуально - папашин дембель приходился
как раз на окончание Максом средней школы. Военная карьера его не
привлекала: Максиму смертельно надоело кочевать, хотелось иной, размеренной,
стабильной гражданской жизни. Он мечтал закинуть чемодан на антресоли,
оборудовать свою комнату нехитрыми тренажерами и знать, что это навсегда.
Поразмыслив, Максим замахнулся на иняз. Немецкий у них вела классная
руководительница Екатерина Григорьевна - мировая тетка: веселая,
добродушная, с короткой стрижкой, стильной оправой очков, спортивной
фигурой, затянутой в джинсы, - она и впрямь походила на немку. Екатерина
Григорьевна была искренне влюблена в свою работу: постоянно выдумывала
викторины, разыгрывала сценки, ставила пьески на немецком - не захочешь -
заговоришь. Уезжая, она дала ученикам свой телефон и адрес в Москве: будете
проездом - звоните и заходите. Хороший уровень знания языка плюс помощь
спорткомитета - это хороший набор для абитуриента - так самонадеянно
рассуждал в то время Максим. Из Германии отца дембельнули в Бологое под
Питером - тогда еще Ленинградом - на постоянное место жительства, на пенсию.
Отец малость побурчал - хотел вернуться в родную Астрахань, к теплу и
фруктам. Но мама обрадовалась: в Питере куда больше возможностей для сына.
Питер показался Максу фантастической сказкой наяву. После
полуказарменного, огороженного колючей проволокой гарнизонного бытия, в
котором все - от домов до улиц - было прямолинейным, незатейливым и
неинтересным, он бродил по узким старинным улочкам, каждая из которых будила
фантазию, несла в себе сокровенную тайну и очарование минувших веков. С
наслаждением вдыхал он сырой, местами отдававший болотом воздух, разглядывал
облупившиеся фасады исторических зданий, и картины прошедших эпох, порой
жестоких, порой прекрасных, проносились в его воображении. Макс поднимался с
первыми лучами солнца, садился на электричку до Питера и возвращался домой
только поздно вечером - уставший, обалдевший, опьяневший от переизбытка
впечатлений. Казалось, что он никогда не насытится этим городом. Но
приближались экзамены. Макс взялся за книги и впервые почувствовал страх. С
утра до ночи он долбил немецкий и все же боялся, что в большой Северной
столице найдется немало ребят, способных его обставить. В маленьком
гарнизоне он был первым учеником, а здесь, среди поражающих воображение
дворцов, внезапно ощутил себя серой посредственностью. Тогда маме пришла в
голову отличная идея: отправить мальчика на время погостить к одинокой
пожилой отцовской родственнице Антонине в Балашиху, а заодно связаться с
немкой Екатериной Григорьевной и взять у нее несколько частных уроков. Тетя
Тоня искренне обрадовалась Максиму. Вместе с ним в тихую, заставленную
старенькой мебелью и дорогими сердцу безделушками квартирку ворвалась
брызжущая энергией молодость.