"Галина Алексеевна Галахова. Рыцари без страха, но не без упрека (Весёлая повесть с похищением) " - читать интересную книгу автора

- Про ФУНТЛИХА давай, про Лебедеву мы сами как-нибудь без тебя
знаем! - крикнул Коля Лаврушенко.
- Значит, проснулся и слышу, как мама ахает. Хотя никакой воды с
потолка не течёт. И сразу вспомнил про школу. Ну, думаю, опоздали!
Вскочил, а мама меня потащила: <Посмотри на себя в зеркало, горе ты моё
луковое!> Это я лук люблю, потому и горе. Посмотрел я в зеркало, а там
такущий страшила с синим лицом и синими-синими ушами. Настоящий ФУНТЛИХА!
Оказывается, ночью чернила на него, то есть на меня опрокинулись и
протекли прямо насквозь. Чувствую, вся душа в чернилах. И мама тоже
чувствует, плачет, что я у неё чернильная душа. Чего только мама со мной
не делала: тёрла, песочила, пропесочивала. Стал я из тёмно-синего
красновато-синеватый. Но на ушах не смывалось! <Ушами, - мама говорит, -
ни к кому не поворачивайся! Всё, бежим, и так пропали>. А как это - ушами
не поворачиваться? Я же так не умею. Прибежали мы в школу самые последние.
Там уже всё началось без нас. Мама даёт мне букет и шепчет: <Смотри,
ушами, ушами не...> И стал я тут пробиваться к своим, то есть к вам. Нашёл
вас быстро. Смотрю, стоите что-то все тихие и печальные. Жалко мне вас
стало. Начал я всех веселить, ушами поворачиваться. Помнит хоть
кто-нибудь?
- Я помню, - засмеялась Ната. - Я ещё тогда подумала, что тебя в
синьке полоскали, а погладить забыли.
- Чего захотела. За ФУНТЛИХА мама меня не только не поласкала, но и
ни капли не погладила.
- А я помню, как Клавдия Львовна тебе, Геошка, первое замечание
сделала, - сказала Оля.
- И я помню. Стою и вдруг заметил: впереди красивая старушка.
Поворачивается и смотрит на меня так жалобно и одиноко! Ну, думаю,
потерялась она среди нас и всё перепутала. Ей в десятый уже пора, а не в
первый... Я же думал тогда, что в школе до старости учатся. Век живи - век
учись. Протискался и хотел с ней поговорить. И вдруг вижу: очутился на
середине. А там пусто, и взрослые чего-то всё говорят. Кто-то меня цап и
потащил. Оказалось, директор. <Мальчик, как тебя зовут?> - спрашивает. Я
сказал. <Ты, - говорит, - никак от первоклассников выступить хочешь?
Герой! От первоклассников слово имеет Георгий Дворжиков. Похлопаем
оратору!>
- Громче всех тебе хлопали, - проговорил мечтательно Пантелей.
- А я сказал, помните, что могу от первоклассников, но лучше - от
одной старушки, которая заблудилась.
- Все так смеялись, - сказала Тома, - просто даже хохотали.
- А директор больше всех. <Эта старушка, - сказал он, - наша
старейшая учительница. Заслуженная учительница республики Клавдия Львовна
Загорская. Есть здесь ученики Клавдии Львовны?>
- Помните, как гаркнули <есть!>? - крикнул Коля. - Человек сто
кричало.
- Двести, наверное, - уточнила Тома.
- Ага, - сказал Геошка, - целая тысяча. Не меньше. Потому что меня
сдуло с середины прямо на Клавдию Львовну.
- Помнишь, что она тебе сказала? - спросила Тома.
- Она мне сделала первое замечание.
- <Ты удивительный, Георгий Дворжиков, человек!> - сделала тебе