"Галина Галахова. Поющий тростник " - читать интересную книгу автора

- Носорог, что так рано? - закричали они ему.
Федя бросил портфель около ворот и приготовился
ловить шайбу. С ответом он решил не торопиться, так как любой его
ответ - он знал - будет обращен против него, а он не хотел давать им в руки
такое оружие. В стремительной мужской игре он нашел выход своей энергии и
обиде.
Когда игру прекратили, Фаза затянулся сигаретой и спросил:
Ну как учеба, Носорог? Дает тебе Наталья Савельевна прикурить?
- Дает! - весело ответил Носорог, чувствуя, как обида на учительницу
улетучивается вместе с усталостью. Ему вдруг опять захотелось стать другим,
что-бы это заметили все, чтобы это заметила в первую очередь Наталья
Савельевна, которая никак не хотела замечать его по-хорошему.
- Только я ведь не курю, Фаза! Я - хоккеист, - засмеялся Федя и,
подхватив портфель, с неохотой отправился домой.
Пришел Федя домой. Квартира - как картинка. Новая, недавно получили. На
двери - замки хитрые. На кухне - гарнитур белосахарный. В большой комнате -
гарнитур гостиный, а в спальне - спальный. Отец на диване лежит, телевизор
смотрит, прикрывшись газетой, любит телевизор смотреть и газету одновременно
читать - так скорее заснуть можно.
- Как дела? - спросил отец, отводя газету.
- Так себе дела, - вздохнул Федя, не решаясь сообщить о вызове в школу.
- Завтра мы с матерью в школу пойдем, я отгул взял. Пойдем к директору
на казнь, которую ты нам второй год устраиваешь.
- К директору? - воскликнул Федя, вспомнив о причине вызова, и поник
головой. Хотел сказать о приказе Натальи Савельевны, но подумал, что все
равно ответит у директора за все разом.
Нехотя пообедал, кое-как сделал уроки, бросился в постель, не обращая
внимания на хоккей, который! передавали по телевизору.
- Ты никак заболел? - спросила мать, поправляя ему подушки.
- Может, совесть в нем пробудилась? - предположил отец.
Федя скоро заснул, а родители еще долго сидели, подперев подбородки
ладонями, разволновавшись по поводу неприятного визита.
- Я человек рабочий, - сказал сам себе Федин отец, - не совсем чтобы
рабочий, а шофер, и не так шофер, как таксист. Работаю днем и по ночам, сам
себя не щажу. Весь город наизусть выучил, с закрыты ми глазами могу куда
хочешь проехать. Зарплату получаю немалую. Не пью. Все в дом тяну, себя не
жалею, стараюсь. А он что? Опозорил меня, отравил со всем, даже телевизор не
могу смотреть, как отравил.
На что мне, спрашиваю, на склоне лет так маяться?
Встал Федин отец, телевизор выключил.
- Ну скажи, зачем он свалил на пол эту картину? Что там хоть нарисовано
было?
- Три богатыря, - испуганно ответила Федина мама Любовь Ивановна,
сочувствуя мужу и одновременно в душе оправдывая сына, жалея его и
сокрушаясь по поводу непрочности современных вещей. Разве хорошо была
прибита картина, если малыш Федя свалил ее!
- Дорогая картина, не иначе. Платить, наверно, заставят. Разбитые
стекла я вставлял раз десять, двери чинил три раза, вешалку - два, но
картину мне не нарисовать, хоть убейте меня. Верно, платить придется, всю
жизнь на нее работать. Что она, вся в осколках?