"Юлия Галанина. От десятой луны до четвертой " - читать интересную книгу автора

подольше.
Наверху неплохо все продумано. Девица из Умных получает военного мужа
и новую жизнь. Сильный, совсем не самый знатный и богатый, резко меняет
свое материальное положение и социальный статус, получая вдобавок к жене
конфискованное поместье и новый чин. А верховная власть потирает руки.
Здесь все чего-то хотят.
Воспитанницы - поставить жирный крест на воспитании, охранники -
ухватить кусочек хорошей жизни, пропуском в которую будет новенькая жена.
Воспитатели спят и видят, как бы покинуть эту дыру и перебраться в
столицу, поближе к солнцу.
А чего хочу я?
Домой я хочу. К папе и маме.
Старенькие они у меня.
Да только именно моя мечта и есть самая несбыточная. Мой родной город
Ракушка - это совсем другой конец света. Пешком туда не уйдешь. Даже если
я выйду замуж, домой все равно не попаду. Толку-то, что мой отец известен
на все Чрево Мира, как знаток древних наречий и Хранитель Памяти. Поместий
от этого у него не прибавилось, значит, нечего было конфисковывать и
вернуть новой образцовой семье тоже нечего. Дадут кусок совсем в другом
месте. Не хочу замуж.

Цепляясь за решетку козырька, который накрывал крыльцо наглухо
заколоченного входа в жилую часть Корпуса, где располагались дортуары, я
забралась на его крышу и с нее - на узкий балкон, опоясывающий по второму
этажу весь Главный Корпус. Теперь надо пройти по нему, завернуть и
очутиться уже на территории учебной части.
Через полураскрытое окно я проскользнула обратно в класс. Прячась за
массивными книжными шкафами, пробралась к своему месту.
Бурый Магистр, еле видный за кафедрой, уткнувшись в рукопись, что-то
монотонно бубнил о пользе закаливания подрастающего поколения.
Закаливать нужно, кто же спорит. Но он умудрялся говорить так, что
тут же в пику ему хотелось продержать своих грядущих детей в вате и
меховых пеленках вплоть до совершеннолетия.
Со своего места я видела только затылки, спины и хвосты своих
однокашниц. Они давали достаточно информации, на лица можно было и не
смотреть. Услышав, что я вернулась и шуршу бумагой, все расслабились.
Шестая нетерпеливо подергивала хвостом, не в силах дождаться конца
лекции. Хвост начесан, запрещенные Уставом пансионата оборочки наглажены,
кудри на аккуратной головке уложены волосок к волоску. Все в честь
прибытия новой охраны. Она с рождения такая - кокетка. И в Пряжке не
задержится, это уж точно. За прошедшие три года она раз двадцать могла
завязать с пансионатом, но пока ей нравится перебирать охранников.
А вот Семнадцатая чем-то расстроена. Голова опущена, спина напряжена.
И хвост повис. Магистр придрался? К ней всегда придираются - не умеет
притворяться. Все слушают вполуха, но только по ней видно, что ей плевать
и на лекцию, и на Магистра персонально. Вот и получается без вины
виноватой. Но не меняется.
Четырнадцатая и Вторая что-то обсуждают, обмениваясь фразами на
листке бумаги.
Девятнадцатая раскладывает пасьянс "Парад армейских частей в день