"Мария Галина. И все деревья в садах..." - читать интересную книгу автора

- Придем, я починю насос. Элементы вот в СБ заменю и починю.
По такыру пробежала многоножка. Небольшая, в две ладони. Он было
пошевелил карабином, но передумал.
Далеко в пронзительной синеве неба парили черные точки, но ему ни на
миг не пришло в голову, что это птицы. Он и слова-то такого не знал. Просто
мелкие кровоизлияния на сетчатке. Жара...
Проклятое солнце! Будь все как всегда, они бы переждали самую жару под
саманными крышами поселка, а к закату вышли бы в путь. Не получилось.
Он вдруг понял, что почти и не думает о тех, погребенных под вьющимся
зеленым покровом. А ведь он же их знал. Смеялся с ними, окликал по имени,
пиво пил. Я вроде должен горевать, удивлялся он сам себе. Точно - должен.
Но - не горюю. Почему? Мы все разучились... чувствовать... Так, что ли?
Он остановился.
Фей, семенящая сзади, ткнулась ему в спину.
- Ты что? - спросила она горячим шепотом.
- Да все путем. Повязку еще намочу.
Не будет больше поселков. Одни хутора.
Я ничего не чувствую, потому что они чувствуют чувства. Ищут их. Чем
больше народу, тем больше совокупного чувства. Надо научиться ничего не
чувствовать. Тогда они нас не поймают. Они приспосабливаются. Мы
приспосабливаемся. Так оно и идет.
Она вновь схватила его за плечо - все время за одно и то же место, где
сустав упирается в ключицу. Там уже скоро синяк будет.
- Гляди!
На грани марева и плотной кромки такыра плелась какая-то фигура.
- Еще кто-то.
- Хуторянин?
Свет резал глаза, отчего контуры выглядели размытыми.
Он, не отводя взгляда от темного силуэта, похлопал по груди, нащупал
бинокль на потертом ремешке, поднес к глазам.
- Не пойму.
Линзы исцарапаны песком, все в мельчайших мутных искрах.
- Уцелевший? - спросила она неуверенно. - Тоже ходил куда-то? На хутор?
Теперь возвращается?
Он снял с головы повязку, которая уже успела просохнуть, помахал ей в
воздухе.
- Эй!
Человек вдалеке тоже помахал рукой.
- Эй! - вновь крикнул он, приложив свободную руку рупором ко рту.
Человек вдалеке повторил его движение.
Бинокль оттягивал шею. Он вновь поднес его к глазам. Что-то не то.
- Ян!
- Вижу, - сказал он сквозь зубы.
Сам он махал правой рукой. Человек - левой. Как в зеркале. Правая
поднесена к губам. Рупором.
- Стреляй! - взвизгнула Фей. Плечо его она не выпустила.
Он процедил:
- Уйди, дура.
Поднял карабин. Оптический прицел давно сбит. Сделал поправку.
Выстрелил.