"Мария Галина. Луна во второй четверти" - читать интересную книгу автора

паломничество, лишь для того, чтобы убедиться, что прошлое осталось в
прошлом и здесь, вдали от людных городов, в сущности, нет ничего, о чем
стоило бы тосковать.
Не верит Меланюк в пришельцев, подумала Варька, и правильно делает.
Она тоже не верила в пришельцев - кто же в них верит, - во всяком
случае, не больше, чем, в, скажем, способность двигать предметы посредством
усилия воли. Но в человеке живет надежда на Чудо. На Нечто, что снисходит
просто так, даром и меняет всю твою жизнь, поскольку самим своим
существованием доказывает, что есть в мире нечто большее, чем унылая лямка,
в которую впрягаются и тянут от и до. И что бы там ни говорил тот же
Шерстобитов, ему не пришельцы нужны. Ему Чудо требуется. И Приобщение. А вот
Меланюк уже знает, что чудес нет. Причем, на собственном опыте знает.
- Как там картошка, Пудик? - спросила она.
Пудик потыкал в картошину палочкой, потом выкатил ее из углей,
отсвечивающих парчовыми переливами.
- Порядок, - проворчал он, - можно жрать...
Пудик не прогадал. Он мечтал об активном отдыхе на природе, и получил
чего желал. Но еще больше выгадал Шерстобитов, заполучив хозяйственного и
основательного Пудика. И попытался закрепить успех.
- Погоди, - сказал он, - успеется. Возьми-ка рамку!
- Так остынет же, - забеспокоился Пудик.
- Не остынет. Не так держи - свободно. Да не зажимай же...
- Само как-то зажимается, - беспомощно объяснил Пудик, непроизвольно
стискивая могучий кулак.
- Сделай несколько проходок. Да не так, меандром! Галсами ходи. Да не
напрягай же так мышцы!
Пудик сокрушенно покачал головой.
- Я ж говорю, не получается... рамка, наверное, некачественная.
Шерстобитов не понял юмора.
- Тут рамка - чисто формальное вспомогательное орудие. Она реагирует на
непроизвольное, подсознательное сокращение мышц.
- Нет, - Пудик вновь присел к костру. Сосредоточенно перебрасывал
горячую картошку с ладони на ладонь. - У меня не бывает непроизвольных
сокращений мышц. Только произвольные...
Должно быть, нервные посетители университетской читалки, глядя на
бугристые Сашкины мышцы, перекатывающиеся под застиранным тельником, на его
круглую стриженую голову, полагали, что библиотека наконец-то взялась за ум,
остепенилась и завела себе какую-никакую, но крышу.
- Нечувствителен ты к паранормальным воздействиям, Пудище, -
флегматично констатировал Анджей, - чурбан ты бесчувственный. И чего это
тебя на психфак понесло?
- А чего? - переспросил Пудик, морщась от едкого дыма, - чем психфак-то
плох?
- Нет, правда, - не отставал Анджей, - Пудище, колись. Такие, как ты, в
спецназ идут. На контрактную.
- А я и собирался на контрактную... - Пудик, казалось, не замечал
иронии, - У меня братан в десанте. Мы ж качки люберецкие, нас любой спецназ
с руками оторвет. Он старший был, а я, вроде, при нем.
Он смолк, сосредоточенно дуя на картошку.
- Ну? - подсказала Лера.