"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

воды. В запасе в гермомешке остается только пуховая жилетка.
Встречный ветер портит мне всю прелесть плавания вниз по течению. Где
ближний береговой склон закрывает ветер, плыть еще можно довольно легко,
течение реки чувствуется, но на прямых участках русла, где ветер в лицо,
грести очень тяжело. Мое весло с разворотом, и все равно при гребке на
лопасть ложится лишняя нагрузка, чувствуется давление ветра. Волны с белыми
барашками катят навстречу, и с гребней срываются брызги, обливают, холодят.
Брызги летят в лицо, постоянно мокнут кисти рук. Пальцы так леденеют, что
приходиться зубами вытягивать из-под плотных резиновых манжетов гидрокуртки
рукава свитера (слава богу, что они длинные) и прикрывать ими озябшие
конечности. Были у меня и шерстяные перчатки, но на воде они сразу промокли
бы, да и лучше, когда пальцы греются друг о друга, и можно менять на рукаве
положение промоченных пятен, а ладошка остается голой и чувствует весло.
Засовываю пальцы в рот, немного отогреваю дыханием, но надолго бросать весло
нельзя - если не грести, сносит обратно вверх по реке. Постепенно, незаметно
начинается дождь.
Плавание по течению против ветра по скорости стало почти равносильно
подъему против течения бечевой. На наветренных участках русла борюсь с
высокими крутыми валами, нагоняемыми встречным ветром. Какие-то десять
километров сплава заняли полдня. Несмотря на активную греблю, ноги к этому
моменту замерзли окончательно.
Но вот вплываю в могучую реку. Момент торжественный. Здравствуй,
Танюрер! "По Танюреру - не то что по Канчалану. Там тебе против течения не
пройти", - помнила я слова оленеводов и, конечно же, с трепетом ждала этой
встречи. Какой он окажется? Смогу ли действительно подниматься по нему?
Одновременно я успокаивала себя мыслью о том, что, даже если не смогу
подняться, возвращаться уже точно буду другим путем и увижу реликтовую
тополиную рощу у Танюрера на Полярном круге.
Днищем каяка заползаю на камни галечника, съежившись, не вылезая
наружу, сижу на стрелке рек, на развилке пути, верчу головой. Мокрый капюшон
гидрокуртки облепляет щеки, первые холодные струйки противно ползут за
шиворот. Справа налево мимо меня несется стремительный поток, ветер
клубящимися шарами гонит над ним заряды дождя. Серое беспросветное небо.
Налево, вниз, по ветру и течению плыть легко, только оттолкнись веслом и...
Но теперь-то возвращаться мне совсем не хочется, путешествие затянуло и
поглотило меня, я чувствую себя на своем месте, в своей тарелке, теперь я
почему-то наполняюсь уверенностью, что Ледовитый океан вполне досягаем.
Сразу становится видно, что характер Танюрера действительно иной, не
похожий на все предыдущие, пройденные мной чукотские реки. В том месте, где
Озерная впадала в Танюрер, он тек единым руслом, в ярко выраженных высоких
обрывистых берегах, высота которых достигала десяти метров. И крутые склоны
эти прямо от воды были покрыты густыми зарослями ольховых кустов. А выше,
там, где начинался обрыв, шла голая плоская тундровая терраса. Открытая всем
ветрам, без единого кустика. Ширина реки здесь была около 50-80 метров.
Галечники вдоль воды, под обрывами земляных берегов, были очень узкие и
присутствовали не везде, впереди просматривались участки сплошных
"коридоров" - стен кустов по обоим берегам. Течение реки было стремительным,
оно было сильнее, чем на реках, по которым я до этого поднималась вверх.
Сначала я даже испугалась, что не смогу подниматься по Танюреру. Шел
дождь, вода уже прибывала - галечники были частично затоплены. Непогода