"Наталья Галкина. Белая ночь" - читать интересную книгу автора

приподнял одну бровь.
- Нет..., то есть да..., - я замялась. Мне не хотелось отвечать на этот
провокационный вопрос. Но Дэвид, похоже, и не ждал моего ответа. Ему
достаточно было просто моей реакции. Он понимал все без слов. Действительно,
вряд ли бы Алекс сделал такое. Да я и не попросила бы его об этом.
Мы переехали на другой берег.
- В Санкт-Петербурге очень красивые мосты, - заметил он.
- Мы говорим 'Питер', - ответила я. - 'Санкт-Петербург' слишком
официально.
- Действительно, 'Питер' мне нравиться больше.
- Дэвид, - сказала я, - а кто был тот мальчик, который преследует меня?
У него совсем не детские глаза.
- А он и не ребенок, - ответил Дэвид, - он мой брат.
У меня в полном смысле слова отвисла челюсть.
- Твой брат?!! У тебя что, есть еще и брат?
- Я говорил тебе, что когда я родился в первый раз, у меня был брат. Мы
были двойняшками. Муж моей матери, как я понял уже потом, не был нашим
отцом. Хотя она никогда не призналась бы в этом. Но я уверен. Именно ему мы
обязаны своей необычной способностью помнить. Кто он был, мне неизвестно. Я
бы многое отдал, чтобы узнать это! Тогда бы я понял, зачем вообще продолжаю
жить.
Дэвид на минуту замолчал, но я не торопила его. Через минуту он
продолжил:
- В первый раз я умер рано, мне едва исполнилось двадцать. Только
потом, осознав свою склонность к возрождению, я догадался обо всем, но найти
брата мне не удалось. Земля огромна, как можно встретить на ней человека,
если не знаешь, где он и даже как он выглядит? Лишь триста лет назад я в
первый раз увидел его. Я узнал его по глазам, их нельзя спутать ни с чем. Ты
наверно заметила, что вечность накладывает на нас свой отпечаток.
- Да, это так. Но он же мальчик.
- А ты думаешь, какого это, вновь рождаться в теле ребенка. Уже в
три-четыре года ты начинаешь осознавать, кто ты есть на самом деле. Хорошо
еще, что нам даются эти несколько лет счастливого неведения. Иначе мои новые
родители сильно удивились бы, если б я вдруг подмигнул им, едва родившись.
Он с сарказмом усмехнулся.
- Но ведь однажды ты понимаешь, что не ребенок?
- Конечно, каждый раз наступает этот момент. Это самое трудное время.
Ты все знаешь, но сказать об этом не можешь никому. В первый раз я сильно
поплатился за это. Я еще не знал всех тонкостей в этом деле и рассказал
своей новой матери о себе. Все решили, что в меня вселился дьявол, и эта
добропорядочная христианка заперла своего сына в монашеской келье в полном
одиночестве, заставляя молитвой изгнать из себя бесов. Потом, когда мне
исполнилось четырнадцать, я сбежал. Но с тех пор я точно уяснил себе, что
должен играть роль ребенка, чтобы не нажить себе неприятностей.
- Представляю, как это тяжело!
- Нет, не представляешь. Поэтому я и стараюсь как можно быстрее
покинуть свою 'семью'. Так что не упрекай меня в этом.
- И что же твой брат сейчас как раз в таком состоянии?
- Да, тело человека взрослеет медленно, но наша память нас не щадит. Не
смотри на то, как он выглядит. Его глаза говорят о том, кто он на самом