"Владимир Галкин. Чудные зерна: сибирские сказы" - читать интересную книгу автора

на всю губерню прославят. Куда подале в глухоманно село решил посадить. А
чтоб чиновника ублажить, к вечеру сам караульных взялся допрашивать. Те
отрезвели, не поймут, об чем разговор, будто память отшибло. А губернатор к
лицам приглядывается и сам не признает никого.
- Кто такие? - стал дознаваться.
И открылось, что арестанты они переодетые.
В другом случае дело замяли бы, однако дознание при столичном чиновнике
проходило, потому их обратно в тюрьму, а заодно и исправника под конвоем
отправить пришлось.
В народе про то, как арестанты губернатора скараулили, разговоры долго
ходили, да многие на нашенских мужиков глазом косили: у Егора и дружков его
деньги вдруг немалые появились, а откуда - не сказывали. И купец Настасью за
ямщика вскоре отдал. А на свадьбе-то объявил:
- Теперь, мол, спокоен за дочь - с таким ухарем не пропадет!

Ямщикова охота

В притрактовых селах извозом многие промышляли - у каждого
лошаденка-две, а коли хозяйство крепкое, и тройку держали. Ямщики друг перед
другом хвастали;
- Мои жеребцы - огонь!
- А у меня зато - тяговые!
Однако лучшие-то у Петра Крутоярова были, ямщики про него говорили:
- Слово знает!
Петр не отказывался:
- Ямщику без слова нельзя.
Бывалоча, с жеребцом необъезженным мужичонко совладать не могет:
ругается; бичом коня хлещет. А Петр увидит, крикнет:
- Дай-ка я спробую!
Подойдет, рукою коня погладит и шепнет ему. Жеребец ушами поведет,
глазами - мырг-мырг и, словно телок, губами к парню потянется. А Петр
скажет:
- Беречь коня надобно!
Удивится мужик:
- Ишь, какой жалостливый! Поди, сам готов в сани запрячься: силушки-то
не занимать!
А и такое бывало: воз на гору лошаденка не может вывезти; он ее
распряжет, в оглобли встанет, хомут - на себя и вытянет. Смахнет со лба
прядь мокрую:
- Где уж родимой, коли меня вон как прошибло!
Дюжий был: ни пурги, ни чаерезов-разбойников не боялся, а как на охоту
за волком - всегда первый. Запряжет своего Каурку в кошевку - санки легкие.
Поросенка в ящике к санкам привяжет, Федю-дружка за вожжи посадит, и гуляют
по степным дорогам. Поросенка трясет, визжит он - волки голодные стаей за
кошевкой из околков выскакивают, а Петр бьет их в упор из двустволки.
Вдвоем-то на такую охоту не всякий выезжать осмеливался; конь
выдохнется али споткнется да захромает - одолеют серые, к утру ни коня, ни
охотников не останется. Потому и сбивались мужики в три-четыре ружья, да еще
топор за кушаком у каждого.
Ну, а Петр с Федей опасное дело забавой считали, не одну стаю в степи