"Д.Е.Галковский. Разбитый компас указывает путь " - читать интересную книгу автора

искаженный негодяем Триждылысенко. При этом дело не дошло даже до
реабилитации "незаконнорепрессированных" учеников Ленина. Если в 60-е годы в
других областях произошли серьезные сдвиги, появились новые имена, то в
философии ничего подобного не было. Собственно поколения 60-х здесь так и не
образовалось. Появились не написавший ни одной строчки великий философ
Мамардашвили (чем он занимался реально никто до сих пор не знает - "Восток
дело тонкое"), горький пьяница Эвальд Ильенков, пытавшийся на практике
осуществить голубую мечту советской власти - создать слеполгухонемую
интеллигенцию, да кэвээнщик Александр Зиновьев. В литературе 60-е дали
Аксенова, Трифонова, Евтушенко, Рождественского и т.д. Можно по-разному
оценивать их творчество, тем более жизненную позицию, но это действительно
писатели и поэты. Назвать философами Ильенкова или Мамардашвили можно разве
что в виде аллегории. Кто-то ловко сдул пену с кружки пива, ребята
засмеялись, захлопали по плечу: "Ну ты, Вань, ПОЭТ".
Собственно "оттепель" в области философии достигла максимума в 1956
году, когда для служебного пользования мизерным тиражем были выпущены труды
по истории русской философии Зеньковского и Лосского (между прочим, с
неслыханными по своей подлости "предисловиями редакции"). На этом
возрождение философской науки закончилась, так, в сущности, и не начавшись.
Соответственно, в обиход не был введен сам материал для философских
размышлений - труды отечественных философов. Чтобы оценить уровень маразма,
представьте на минуту, что в литературе "запретили" Пушкина и Толстого,
Тургенева и Достоевского, Чехова и Гоголя. Оставили же - Чернышевского, да
немного Герцена и Салтыкова-Щедрина. И все. Люди затрачивали огромные усилия
на то, чтобы просто ЧИТАТЬ философскую литературу. О том, как она
доставалась, можно писать романы. Еще в начале 80-х годов мне попадались
ПЕРЕПИСАННЫЕ ОТ РУКИ книги Бердяева и Ильина. В плохой любительской
фотокопии я читал упомянутую выше книгу Зеньковского. На первой странице был
явственно виден штамп: "Библиотека ЦК компартии Узбекистана". Здание
библиотеки рухнуло во время ташкентского землетрясения 1966 года. Часть
вредных книг кому-то из бледнолицых шайтанов удалось собрать среди обломков
и вывезти в Москву. Книги искали и нашли, но Зеньковского успели переснять
на пленку и потом размножить в нескольких копиях.
На этом фоне схема начавшейся в 1986 году "перестройки советской
философской науки" была вполне понятна с упреждением лет на десять: легкая
критика двух-трех имен (вроде Юдина или Митина), косметическое омоложение
кадров, а потом выпуск с соответствующими комментариями нескольких
замалчиваемых произведений (немного Соловьева, немного Вернадского) и
превращение этого, по сути, обыденного и рутинного процесса в "событие".


II

Впрочем, непосредственно в КГБ думали иначе, посильнее.Первоначальной
целью перестройки было создание общества, напоминающего Югославию 60-80-х
годов, то есть умеренной коммунистической тирании, частично или полностью
контролируемой Западом. Для этой цели в числе прочих необходимо было решить
проблему идеологического воздействия западных и международных организаций на
будущий СССР. В Югославии для этой цели оказался пригодным "еврокоммунизм".
В середине шестидесятых группа коммунистических интеллигентов основала