"Марк Лазаревич Галлай. Испытано в небе" - читать интересную книгу автора

разбирают страшную человеческую трагедию, будто варианты отложенной
шахматной партии! Спорят, с азартом перебивают друг друга. Действительно,
можно подумать, что дело идет о том, как лучше пойти - слоном или ладьей...
Я промолчал. Лаконичный ответ ничего не объяснил бы моему собеседнику,
а говорить подробно не хотелось - у меня у самого голова была повернута в
сторону так оскорбившего его "разбора".
Но, конечно же, он был по любому счету не прав. Не прав прежде всего
потому, что, пользуясь его же, моего собеседника, сравнением, "шахматная
партия", вокруг которой идет спор, именно отложена. Не сыграна, а только
отложена! Она будет продолжаться, а значит, как бы это ни выглядело со
стороны, нуждается в детальном, педантичном, проведенном с холодной головой
(сердце при этом может оставаться горячим!) анализе.
Как правило, такой анализ приводит к очень полезным и вполне конкретным
выводам.
Но бывает иногда и так, что, детально разобрав все действия погибшего
летчика и обговорив все возможные варианты, испытатели убеждаются, что
избежать происшедшего при возникших тяжких обстоятельствах было невозможно.
И тогда кто-нибудь из присутствующих со вздохом говорит:
- Да, не повезло!
Так не повезло нашим друзьям и товарищам Юрию Константиновичу
Станкевичу, Алексею Николаевичу Гринчику, Владимиру Павловичу Федорову,
Виктору Леонидовичу Расторгуеву, Матвею Карловичу Байкалову, Степану
Филипповичу Машковскому... Так не повезло многим другим испытателям,
попавшим в действительно безвыходное положение.
Во всех прочих - небезвыходных - положениях летчики высшего класса
находят тот самый единственный, хотя порой и исключительно
труднореализуемый, выход. Находят и используют его - не раз и не два, а, без
преувеличения, десятки и сотни раз за свою летную биографию.
И лишь когда в конце концов такой летчик попадает в действительно
безвыходное положение, мы оказываемся вынуждены произносить горькие слова:
- Да, не повезло!..

***

Итак, если верить фактам, приходится прийти к выводу: бывает на свете
везение, бывает - увы! - и невезение.
Казалось бы, от такого признания один шаг до фатализма - учения
чрезвычайно удобного (ни о чем не надо заботиться самому), но в еще большей
степени опасного, особенно в авиации! Рассчитывать на долголетие ни
летчику-фаталисту (само сочетание этих слов звучит противоестественно), ни
его экипажу, ни пассажирам, если - от чего боже упася! - таковые у него
есть, никак не приходится.
Дело в том, что при более детальном рассмотрении в девяти случаях из
десяти как везение, так и невезение оказываются не такими уж безоговорочно
"чистыми", как может представиться с первого взгляда.
Бывают, конечно, случаи, когда летчик, что называется, делает все лично
от него зависящее, дабы убиться, и остается цел только благодаря "железному"
везению. Но это редкость, исключение. Рассчитывать на него не приходится.
Такой персонаж античной драмы, как богиня Счастливого Случая Тихе, в авиации
далеко не всевластен и нуждается в постоянной поддержке. В первую очередь -