"Андрей Гальперин. Отражение птицы в лезвии " - читать интересную книгу автора

Андрей Гальперин

Отражение птицы в лезвии

Нам лгали, лгут и будут лгать...

Осень медленно тащила над Вивленом чернобрюхие тучи, изредка громыхая,
словно старая повозка молочника.
"Словно старая повозка молочника" - еще раз повторил про себя
Россенброк. Эту самую повозку, с грязных улиц далекого Эркулана, он
вспоминал всякий раз, когда тяжелое осеннее небо заливало мир холодной
тоской и старость, неотступно ползущая за ним по пятам, заглядывала через
плечо и решительно начинала требовать свое.
"Словно старая..."
Марк Россенброк, великий канцлер великой Империи - заложник осени и
старости.
"Вот так каждый голодный год. Проклятый ветер тащит страх и ненависть
из суровой Кирской Марки, где сейчас Миуш Чаг, по прозвищу Сухарик, ведет
армию оборванцев на приступ Киры, а маркграф Нурр, без сомнения, драпает в
Винтир за помощью, бросив на произвол судьбы столицу и стада свих любимых
породистых оленей. А холодный ветер несет смерть и страдание все дальше и
дальше - через всю Империю, в каждый замок, в каждый дом... Закопошатся в
грязи армии, побредут по размытым дорогам разбойничьи шайки и отряды
наемников, запылают города и деревни. Неурожайный год - год боли и ужаса."
Канцлер, проклиная свою немощность, кряхтя выбрался из огромного
кресла, и опираясь на трость прошелся по кабинету. Вот уже много лет он
вставал до первых петухов и подолгу сидел перед окном и смотрел, как
просыпается город. В крошечных домах ремесленников на той стороне реки, у
самой границы Имперского парка, зажигались огни, и старик представлял себе
людей, которые, оторвавшись от ночных кошмаров, выходили, врывались,
вползали в новый день, промозглый и сырой, каждый со своими горестями,
мечтами, чаяниями. Там, заспанный чумазый мальчишка раздувает кузнечный
горн, пьяный подмастерье избивает проститутку, а городские стражники
подбадривают его криками, выковыривая при этом из зубов остатки раннего
завтрака, и где-то вдали грохочет на ухабах разбитая повозка молочника. А
тучи тянутся нестройными рядами дальше - в Дрир, в Маэнну, неся архиепископу
Дрирскому приступы жестокой подагры. Канцлер позволил себе слегка
улыбнуться, представив как Его Святейшество скрученный дикой болью тихонько,
совсем по-собачьи, поскуливает, а над ним, с хохотом, витает призрак лекаря
Стефана Серого, сожженного две недели назад по обвинению в ереси.
"Мы так и не успели его спасти..." - Столь досадный промах имперской
разведки. А Стефан был нужен, ох как он был нужен. Настоящий лекарь, не
шарлатан... Стефан был на пороге важного открытия и мог бы найти лекарство
найти лекарство от чумы...
Старик поморщился, как от зубной боли и, рухнув в кресло, неподвижно
уставился в окно. Мысли о лекаре притащили за собой воспоминания многолетней
давности, когда он, еще мальчишкой с гноящейся от постоянных побоев спиной и
перемазанными чернилами руками, бежал через объятую пламенем Джассу,
прижимая к сердцу мешочек с деньгами и записку к знахарю Айве Горру, с
просьбой о помощи. Вокруг него свистели арбалетные стрелы, пьяная чернь