"Константин Гамсахурдия. Похищение луны (Роман) " - читать интересную книгу автора

Его острый глаз сверлит ночную тьму. Гроза ему нипочем, ветер - и
подавно.

Не страшны ему ни лай шакалов в темных расщелинах гор, ни вой
отзимовавшего волка.

Перекинув бурку через плечо, бесстрашный абхазец зычным голосом поет
"Эргеашву", - пусть услышит его путник, ночной странник по чужой стороне,
заблудившийся и бездомный. Пусть услышит джигит, постигший искусство на
полном скаку оторвать выстрелом кончик плети, или разрезать пулей лезвие
кинжала, или взять такое препятствие, каких и не пытались брать в царской
кавалерии.

При дневном свете, под солнцем, он грудью встретит врага и любую беду.

Но если собьется с дороги и не найдет попутчика, - что делать тогда
отважному джигиту во тьме кромешной? Мало где в мире бывают такие темные
ночи, как в Абхазии, когда природа спит сном субтропиков.

Именно "Эргеашву" и пел Кац Звамбая, направлявшийся из Окуми в Зугдиди
на черкесской кобыле, время от времени перекликаясь с сыном Арзаканом,
опередившим его.

Звамбая не мог понять: подгонял ли Арзакан жеребца или же не
справлялся с ним, только недавно объезженным.

- Гей, ты! Сколько раз тебе говорил: держи поводья в левой руке, у
самой луки! Если устал, отпусти, перехвати немного выше!

Арзакан перекинул поводья из правой руки в левую и крепко натянул их.

"Правду сказал мудрец, - подумал Кац Звамбая: - На объезженного мною
жеребца не посажу ни отрока, ни женщину".

- Дорога тяжелая, может, потому он так и рвется.

- Это тебе, наверное, наговорили в твоей кавалерии? - ядовито заметил
Кац Звамбая. - Как раз по такой грязи да по пахоте и надо пускать
необъезженного коня.

- У нас учили держать поводья обеими руками.

- Хорошо учили, чтоб им!.. Если не можешь справиться с жеребцом, давай
поменяемся.

Арзакан комсомолец, но старые абхазские обычаи сидят в нем еще крепко.
Он гнушается ездить на кобыле, отнекивается.

6