Джон Диксон Карр (под псевдонимом Картер Диксон) «Смерть в пяти коробках»

Глава 1 ЗОНТИК-УБИЙЦА

Доктор Джон Сандерс вышел из лаборатории только в час ночи. Запирая дверь, он продолжал ломать голову над делом Смита, которым занимался. Каким образом в мороженом оказался мышьяк? Отчет требовалось подготовить к концу недели. Сандерс устал; поскольку он много часов просидел за микроскопом, у него болели глаза. Он решил идти домой пешком, надеясь, что на свежем воздухе в голове прояснится.

Институт токсикологии имени Гарриса находился на Блумсбери-стрит. Сандерс вышел из здания последним и, как всегда, тщательно запер за собой дверь. Когда он повернул на Грейт-Рассел-стрит, заморосил дождик, и сразу посвежело. Шепот дождя был единственным звуком на длинной улице, сплошь застроенной домами до самой Тоттнем-Корт-роуд. В тусклом свете уличных фонарей здания казались черными громадами — все, кроме одного.

Сандерс так и не понял, почему вообще обратил на этот дом внимание: разве что находился в состоянии легкой прострации — когда невольно замечаешь всякие мелочи. Краснокирпичный дом был узкий, четырехэтажный, с мансардой — постройки XVIII века. На первый взгляд он казался нежилым: типичное офисное здание. Однако в мансарде в двух слуховых окошках из-за белесоватых ставен пробивался свет. На темной улице эти единственные освещенные окна смотрелись как-то особенно одиноко. Проходя мимо, Сандерс не сводил с них глаз. У самого дома горел фонарь; его свет падал на входную дверь.

У фонаря кто-то был.

— Извините, — произнес девичий голос.

Сандерс чуть не вздрогнул от удивления; секундой раньше он готов был поклясться, что улица пуста. Вначале он решил, что перед ним обычная бродяжка, и невольно ускорил шаг. Однако, рассмотрев девушку получше, все же остановился. На ней была короткая коричневая меховая шубка; концы воротника скрещивались впереди наподобие галстука. Шляпки на девушке не было. Каштановые волосы, разделенные пробором, в свете фонаря выглядели пышнее, чем были на самом деле; кожа на лбу казалась восковой. Ее тонкие брови на концах чуть поднимались кверху. Еще Сандерс заметил очень красивые карие глаза и короткий прямой нос. Слышно было, как капли дождя барабанят по тротуару.

— Вы ведь доктор Сандерс? — спросила незнакомка.

— Да, верно.

— И вы из полиции! — Голос у девушки оказался уверенным, низким и очень приятным.

— Что вы! Я совсем не из полиции…

Девушка подошла ближе.

— Ах, прошу вас, не перебивайте меня! И не возражайте! — Она стиснула руки. — Вы связаны с полицией! Ведь вы давали показания по делу Холтби.

— Да, иногда я работаю на министерство внутренних дел. А что случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Последние слова вырвались у него как бы сами собой. Девушка подошла еще ближе. Шум дождя усиливался; на ее волосах и плечах блестели водяные капли. Теперь, когда она вышла из тени, Сандерс заметил, как она красива.

— Дело в том, что сегодня, перед тем как уйти из дому, он составил завещание, — объяснила девушка. — Вот что меня пугает!

Сандерс молча воззрился на нее.

— Наверное, я кажусь вам круглой дурой, — продолжала девушка, — но это очень-очень важно. Сейчас я вам все объясню. Только прошу… сделайте для меня одну вещь! Сделаете? Меня зовут Марша Блайстоун. Я художница, рисую скетчи. Вы должны знать моего отца, сэра Денниса Блайстоуна. Видите вон те окна, в которых горит свет? Пожалуйста, поднимитесь со мной — всего на минуту-другую!

— Да, разумеется, если надо. Но зачем?

— Потому что одна я идти туда боюсь, — просто ответила Марша.

Джон Сандерс всегда был настолько поглощен судебной медициной, что у него почти не оставалось времени на личную жизнь. Он огляделся. Человек многоопытный на его месте непременно заподозрил бы неладное. Однако Сандерс не был таковым. Он обдумал последствия своего поступка со свойственной ему серьезностью — так, словно сидел за рабочим столом и сравнивал семена ядовитого дурмана с семенами безвредного стручкового перца.

— Во-первых, вам не стоит стоять под дождем, — сказал он и вежливо указал девушке на крыльцо.

— Видите ли, — объяснила она, — я не хотела звать полицию. Но мне нужен был человек, который немного смыслит в таких вещах. В общем, мне требовалась помощь, вот я и обратилась к вам.

Они оказались в вестибюле; за стеклянными дверями находился длинный и мрачный холл. Слева висела доска с фамилиями обитателей всех этажей. Сандерс чиркнул спичкой и осветил список жильцов. Первый этаж. Мейсон и Уилкинс, дипломированные бухгалтеры. Второй этаж. Сыновья Чарлза Деллингса, агенты по продаже и сдаче недвижимости. Третий этаж. Англо-египетская импортная компания. Четвертый этаж. Мистер Феликс Хей. Последняя фамилия была приписана совсем недавно.

— Вот именно, — прошептала девушка. — Мистер Феликс Хей. На четвертом этаже не контора там его квартира. Так вы подниметесь или нет?

Сандерс толкнул стеклянную дверь; она не была заперта.

— Судя по свету, — сказал он, снова чиркая спичкой, — мистер Хей еще не спит. Не хочу показаться чрезмерно любопытным, но что я ему скажу, когда мы поднимемся?

— Если кто-нибудь откроет дверь, сделаем вид, будто просто возвращаемся домой с вечеринки. Говорить буду я. Если же никто не откроет…

— Что тогда?

— Не знаю, — призналась девушка, и Сандерсу показалось, что она вот-вот расплачется.

Он пришел в некоторое замешательство. Здравый смысл вопрошал: какого черта я впутываюсь непонятно во что? Осторожность предупреждала: я никогда не делал ничего подобного. Внутренний же голос твердил: я хочу как можно дольше находиться в обществе Марши Блайстоун.

Он зашарил по стене в поисках выключателя и, не найдя его, пошел вперед, зажигая спичку за спичкой. На лестнице стоял затхлый воздух — так пахнет во всех конторах; к тому же явственно чувствовалась атмосфера минувших веков. Пройдя мимо дверей в офис «дипломированных бухгалтеров Мейсона и Уилкинса», они очутились на лестнице, ступени которой были застелены толстым линолеумом и скрипели при каждом шаге, как детские качели. Они прошли полпути до площадки второго этажа, как вдруг Сандерс ударился в темноте обо что-то рукой.

Он как раз зажигал очередную спичку; левая рука с коробком опускалась вниз. В свете вспыхнувшей спички он увидел, что на ступеньках всего-навсего зонтик. Кто-то прислонил зонтик к стене и забыл о нем. Когда Сандерс нечаянно задел его, зонтик упал с таким грохотом, что Марша испуганно вскрикнула; зонтик стукнулся о перила и покатился вниз. Сандерсу показалось, что от падения он разломился пополам.

Он зажег очередную спичку и осветил ступеньки. Блеснул металл. Сандерс сбежал вниз и склонился над зонтиком. Зонтик оказался необычным. В его ручку было вделано очень узкое стальное лезвие фута в два длиной.

— Зонтик с вкладной шпагой, одна из первых моделей, — произнес он на удивление нормальным голосом. — Я еще не… — Он не стал извлекать лезвие до конца, так как заметил, что оно в крови.

Спичка опалила ему пальцы. Доктор Джон Сандерс, эксперт министерства внутренних дел, поспешно сунул лезвие в ножны. Он не знал, заметила Марша Блайстоун кровь или нет.

— Что случилось? — прошептала она.

Больше не нужно было чиркать спичками. Кто-то зажег наверху свет.

— Все в порядке! — солгал он, наверное, в первый раз в жизни. — Все хорошо. Поднимайтесь. Кто-то включил свет, и…

На площадку третьего этажа выходили две двери матового стекла. За обеими находились помещения «Англо-египетской импортной компании с ограниченной ответственностью», о чем горделиво свидетельствовали надписи золочеными буквами. Ниже сообщалось, что коммерческим директором компании является некий Б.Г. Шуман.

Одна дверь приоткрылась, и на площадку высунулся пожилой человек, по виду — типичная канцелярская крыса. Очевидно, он только что закончил умываться — высокий лоб блестел, как отполированный, седеющие редкие волосы вздыбились вверх призрачной короной. В руках человек держал полотенце. Почти на самом кончике носа чудом умещались очки-половинки.

— Мне показалось, я слышал какой-то шум. Кто-то упал? — деловито спросил незнакомец.

— Зонтик. — Сандерс поднял его в знак доказательства. — Ваш? Мы нашли его на лестнице.

Зонтик был новый, со сверкающей ручкой красного дерева; он выглядел так, словно им никогда не пользовались по прямому назначению. Клерк оглядел его со смешанным брезгливым и разочарованным выражением. Потом поднял голову. Наверху, через пролет, виднелась закрытая дверь, за которой, очевидно, находилась квартира мистера Феликса Хея.

— Ах, вон что! — протянул незнакомец, как будто ожидал увидеть нечто другое. — Нет, зонтик не мой. Наверное, верхнего жильца. — Наскоро вытеревшись, он сухо и неприязненно добавил: — Кстати, когда пойдете назад, не забудьте выключить свет. Выключатель находится здесь. Спасибо.

Он развернулся и шагнул через порог.

— Мистер Хей дома? — спросила его Марша Блайстоун.

— О да. Он дома, — ответил незнакомец после паузы.

— Вы не знаете, гости у него есть?

— О да! — Очевидно, незнакомцу неприятно было отвечать, но вместе с тем ему хотелось посплетничать. — Кстати, сегодня они еще вели себя прилично. Много часов оттуда не было слышно ни звука — я даже подумал, что сегодня меня ждет тихий вечер. Но тут все они начали хохотать, как толпа диких индейцев, и топать. Я в жизни не слышал такого смеха! Мне казалось, сейчас обвалится крыша. Ну почему некоторые не могут…

Взяв себя в руки, мужчина швырнул полотенце за дверь, словно желая усилить впечатление от сказанных им слов. Затем вошел внутрь и прикрыл за собой дверь.

Сандерс поднял голову и оглядел дверь в квартиру Феликса Хея. Затем взбежал еще на один пролет и позвонил. Ему показалось, что пронзительный и резкий звук проникает в самые отдаленные уголки квартиры, а потом эхом возвращается назад. Дверь не открыли. Прождав несколько секунд, Сандерс дернул дверную ручку. Потом обернулся к девушке, которая смотрела на него с площадки нижнего этажа.

— Послушайте. Не знаю, но боюсь, действительно что-то случилось. Дверь открыта. Я вхожу. А вы на всякий случай оставайтесь там — пока я вас не позову. Только скажите, что вы боялись увидеть?

— Моего отца, — ответила девушка.

За дверью оказались ступеньки, поднявшись по которым Сандерс вступил в прихожую. И ступеньки, и иол в прихожей были застелены темно-коричневым ковром. Горел свет. Поскольку окна квартиры выходили на фасад, Сандерсу нетрудно было вычислить расположение комнат. Впереди, в конце просторного холла, находилась маленькая кухня. Справа — три смежные комнаты: большая гостиная, спальня и ванная.

Несмотря на низкие потолки, комнаты были просторными. Хотя нижние этажи сдавались под офисы, в мансарде владелец оставил панельную обшивку XVIII века. Сандерс не ожидал такой роскошной обстановки. Некоторое время он стоял прислушиваясь. По крыше барабанил дождь.

— Эй! — крикнул Сандерс.

Никто не ответил. Он вошел в гостиную и сразу понял, почему на его зов никто не отозвался.

Сначала ему показалось, что в комнате восковые фигуры или манекены. Гостиная поражала богатством; стену по обе стороны от камина украшали фрески. За длинным и узким обеденным столом сидели четыре фигуры в самых нелепых позах. Дальше всех находилась красивая дама в вечернем платье; голова ее упала на плечо. Наискосок от дамы — старик с жесткими седеющими волосами. Напротив старика — мужчина среднего возраста; он сидел прямо, как кочерга. Во главе же стола, на председательском месте, помещался крупный толстяк с венчиком рыжих волос, похожий на монаха-расстригу. На его лице играла улыбка.

Оконные рамы задрожали, так как по улице проехал грузовик. Молчаливая компания тоже задрожала.

Они мертвы?!

Еще нет! Даже с порога Сандерс расслышал учащенное дыхание. Он осторожно приблизился к даме. Ее рука, унизанная кольцами, была порезана — видимо, ударилась о разбившийся стакан для коктейлей. Пульс учащенный — больше ста двадцати ударов в минуту. Кожа покрыта красноватыми пятнами. Сандерс оттянул веко дамы и все понял. Зрачок был настолько расширен, что осталось лишь узкое кольцо радужки.

Доктор осмотрел еще двоих. Они не умерли; их жизнь была вне опасности, однако у всех были симптомы отравления наркотическим веществом — дышали они учащенно, со всхлипами, заглушая шум дождя.

Тяжелее других пострадал старик с жесткими седеющими волосами; он уткнулся лицом в стол, и при каждом выдохе из стоящей рядом пепельницы выдувался пепел. Состояние мужчины средних лет можно было описать словами «средней тяжести». Его поза была отмечена достоинством; у него были красивые сильные руки с чересчур длинными большими пальцами — почти такими же, как указательные. Перед стариком на столе стоял стакан для коктейлей, перед мужчиной средних лет — бокал без ножки.

Трое были живы. Но, едва подойдя к четвертому, Сандерс отпрянул. Рыжеволосый толстяк с круглой плешью наподобие тонзуры был мертв — уже по крайней мере час.

Как только доктор приподнял толстяка, он понял причину смерти.

Первым делом необходимо найти телефон и вызвать «скорую» для отравленных. Телефонный аппарат обнаружился на столике между двумя окнами, закрытыми белесоватыми ставнями. Обернув трубку носовым платком, Сандерс несколько раз нажал на рычаг и убедился, что телефон не работает.

— Доктор Сандерс! — раздался голос Марши Блайстоун.

Скрип старых половиц был слышен даже из-под толстого ковра. Чтобы девушка не увидела того, что здесь произошло, доктор выбежал в холл и прикрыл за собой дверь гостиной. Марша ждала; концы ее воротника были связаны так туго, словно она пыталась задушить себя.

— Я больше не могла выносить ожидания, — заявила она. — Мой отец?..

— Успокойтесь. Все хорошо. Как выглядит ваш отец? Такой толстый, лысоватый, с рыжими волосами?

— Нет, что вы! Рыжий толстяк — это мистер Хей. Но где мой отец? И что случилось?

— Ваш отец жив. За исключением мистера Хея, никто серьезно не пострадал. Там несколько человек; их чем-то опоили, но их жизнь вне опасности. Как выглядит ваш отец?

— Он… привлекательный мужчина средних лет. У него есть отличительная особенность: большие и указательные пальцы на руках почти одинаковой длины. Пустите меня!

Сандерс протянул ей руку:

— Да, ваш отец там. Послушайте меня. Их всех чем-то опоили — или, если предпочитаете другое слово, отравили. Я думаю, белладонной или атропином. Но мертв только один человек — Хей. Их нужно немедленно отвезти в больницу. Сейчас я спущусь и постараюсь найти телефон. Можете войти, только обещайте ничего не трогать. Обещаете?

— Хорошо, — не сразу ответила Марша. — Да, обещаю. Значит, мистера Хея отравили…

Сандерс уже бежал вниз по лестнице. По пути он подобрал зонтик с ручкой красного дерева. Он решил пока не говорить Марше, что Феликс Хей умер не от отравления. Он был заколот. Его ударили в спину длинным и узким клинком — похоже, именно тем, что имелся в зонтике.