"Север Гансовский. Электрическое вдохновение (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Север Феликсович ГАНСОВСКИЙ

ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ ВДОХНОВЕНИЕ

Рассказ



- Суть моего открытия, - сказал Изобретатель, осторожно следуя за
главным режиссером через груды закулисного хлама и волоча за собой
тяжеленный металлический ящик, - состоит в том, что я исключаю из
театрального дела такие устаревшие понятия, как вдохновение, талант и
прочее. И вообще исключаю человека... Но прежде всего несколько слов об
искусстве. Как вы знаете, искусство - это общение. В данном случае, то
есть в театре, дистантное общение актера со зрителем.
- Знаю, знаю, - ответил главреж. Он мрачно уставился на задник от
<Далей неоглядных>, брошенный на зеленую лужайку из <Сержанта милиции>. -
Вот ведь народ, а? Сколько раз говорил, не собирать тут это барахло. Пожар
будет, с кого спросят? - Он оглянулся на Изобретателя. - Про искусство я
все знаю. Слава богу, в институте только на этом и сидели. А вот как
тридцать метров тюля достать для <Двух братцев>, этому нас никто не учил.
- Прервав себя, он покопался в груде декораций, вытащил оттуда кусок
холста, выкрашенный ядовито-зеленым анилином, и подозрительно пригляделся
к нему. - Что это?.. Нет, что это такое? - Он возвысил голос. - Эй, есть
тут кто-нибудь?! - Он повернулся к Изобретателю. - Вы понимаете, что
сделали: арку от <Марии Стюарт> разрезали.
Изобретатель деликатно промолчал. Ящик со множеством каких-то грубо
сделанных переключателей он поставил на пол.
Из темных глубин помещения вышел гражданин в детском обтрепанном
пиджачке, с руками, перемазанными краской. Запечатленная на его чертах
повесть о более чем скромной зарплате, работе <на чистом энтузиазме> и
отсутствии всех решительно необходимых материалов сразу выдавала в нем
художника провинциального театра.
Гражданин дрожащим голосом объяснил:
- Я разрезал, Салтан Алексеевич. На драпри пришлось пустить. В
<Бешеные деньги>, в квартиру Чебоксаровых.
- Что-о! - Главреж побледнел, потом багрово покраснел. - У нас же
<Мария> завтра в параллель идет. Вместе с <Бешеными>. - Он повернулся к
Изобретателю. - Ну как вам кажется, можно так работать или нет?
Физиономия Изобретателя была иссечена глубокими, как трещины в земной
коре, морщинами. Его челюсть выдавалась вперед, а иссиня-черные, густые,
проволочные волосы росли прямо от бровей. Однако, несмотря на свою
неандертальскую внешность, он был мужчиной, вполне искушенным жизнью, и,
сделав неопределенный жест, опять ускользнул от ответа.
Художник, переминаясь с ноги на ногу, сказал:
- Пришлось, Салтан Алексеевич. Зрители обижались. Я сам слышал, в
антракте один говорит: <У Островского в ремарке сказано <богато
обставленная гостиная>. А тут не квартира Чебоксаровых, а курительная в
кинотеатре...> Знаете, сейчас народ какой. В <Марию> тогда серые ширмы из
<Верю в тебя> поставим. Они свет хорошо принимают.