"Север Гансовский. Электрическое вдохновение (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

оттенок приобрели ее реденькие кудряшки, жеманная претензия появилась в
барственных и одновременно жалких жестах. Сказав дочери, что Васильков
беден, она так посмотрела в публику, что стон прошел по рядам, каждый
зритель счастливо переглянулся с соседом и уселся поудобнее в кресле, чтоб
смотреть дальше.
Изобретатель действовал, подобно опытному телевизионному оператору,
ни на минуту не выпускающему из поля зрения мяч во время футбольного
матча. Он работал руками, ногами и головой, одновременно вертел по два, по
три переключателя, нажимал лбом и коленом какие-то кнопки, нацеливаясь на
Заднепровскую тотчас, как она показывалась из-за кулис.
И актриса уже творила чудеса. Взгляд, жест - все было исполнено
значения. В каждой ее реплике возникали и рассыпались миры. Исподволь
входила в театр развеселая дворянская эпоха, вставали белоколонные усадьбы
над морем колосящейся ржи, бравые усачи скакали охотой, брызгало пенное
шампанское, в паркетных залах лакеи зажигали свечи, и маленькая ножка
бежала в вальсе. Входила... и рушилась. Разламывалась под натиском
практических купцов Васильковых. Зарастали аллеи в парках, жимолость и
ольха забивали брошенные клумбы, гасли и чадили свечи, а бравый усач,
промотав последнее наследственное, отсылал семью в город, сам принимаясь
под обветшалыми колоннами варить кумыс или сапожный крем.
Зрительный зал подтянулся. Он чувствовал себя свидетелем и участником
великого разлома времен, движения истории.
- Отлично, отлично, - сопел гравреж над ухом Изобретателя. - Все
есть. Вот только если органики еще немножко прибавить. Чуть-чуть.
- Органики? - гордо спросил Изобретатель. Он был уже совсем мокрый. -
А хотите, я сделаю так, что актриса вообще забудет, что она на сцене?
Он приник к аппарату, что-то подвернул, чем-то щелкнул. Звонко
пролетел щелчок над головами зрителей, и мгновением позже Заднепровская
косо пересекла сцену и вышла вперед.
У главрежа сжалось в груди. Он чуть не вскрикнул, потому что, ступи
Заднепровская на сантиметр дальше, она упала бы вниз, в оркестр. Но
актриса и не заметила этого. Казалось, у нее действительно потерялось
ощущение, где она и что.
Она заговорила быстро-быстро.
- Что я терплю! Как я страдаю! Вы знаете мою жизнь в молодости,
теперь при одном воспоминании у меня делаются припадки. Я бы уехала с
Лидией к мужу, но он пишет, чтоб мы не ездили.
Она смерила взглядом Кучумова, себя, губы у нее дрогнули, она пусто
посмотрела в зал. Зрители ахнули, всем сделалось горько, но вместе с тем и
освобождающе счастливо от соприкосновения с высокой красотой правды в
искусстве.
Местный автор неловко передвинулся в своем кресле. В свете
происходящего он вдруг с ужасающей ясностью увидел, какова была на самом
деле его собственная <производственная> пьеса. Он сжал руки, затем разжал
их. Все тело у него тосковало. Ему хотелось что-то в себе переменить,
начать жить по-другому, действовать немедленно, сейчас же.
Театральный художник выпрямился и развернул узкие плечи. Забылись и
обтрепанный пиджачок, и вечные нехватки необходимого. С почтением на него,
как на причастного, глянул сотрудник райисполкома.
- Узнают теперь Бабашкина, - бормотал Изобретатель в ложе. - Я им