"Север Гансовский. Электрическое вдохновение (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

этом потери на конденсаторный гистерезис в нейтронных контактах головного
мозга. Вы говорите <не в образе>, а для меня это означает, что в оболочке
ганглиев у нее слишком долго остается ненужное уже напряжение. Своим
аппаратом я все это регулирую, и... - Он глянул на главрежа и прервал
себя: - Одним словом, я вам из нее Пашенную сделаю. Весь город с ума
сойдет.
- Да какая там Пашенная! Вы добейтесь, чтоб из ансамбля не выпирала.
Не портила хоть. - Главреж положил вдруг руку на сердце. - Тьфу,
дьявольщина! Опять защемило. Ей-богу, мы тут все до инфаркта дойдем. Но с
другой стороны, как быть спокойным? А?.. Вот опять весь спектакль буду
сидеть за кулисами, накручивать. Иначе они вообще мышей ловить перестанут.
- Ничего, - сказал Изобретатель. - В чем у вас сегодня Заднепровская,
в <Бешеных деньгах>? Ну и отлично. Об этой роли в Москве писать будут, из
ВТО к вам приедут, вот увидите. У меня все научно обосновано. Не читали
мою статью в <Театральной жизни>?
- Читал. - Главреж уже снова вытащил из груды хлама какой-то кусок
холста. - То есть проглядывал. А этот ваш ящик на каком расстоянии от
актрисы нужно устанавливать?
- Непринципиально, - ответил Изобретатель. - Установка действует в
радиусе до двадцати пяти метров.
Перед самым началом вечернего спектакля, когда уже прозвенел третий
звонок. Изобретатель - он установил машину в первой ложе - выскочил в
коридор.
- Салтан Алексеевич, хорошо бы ее как-нибудь успокоить перед выходом
на сцену. Понимаете, создать момент торможения на внешние обстоятельства.
- Кого? - остервенело оглянулся главреж.
- Ну, Заднепровскую. А то и аппарат не подействует.
Научно-медицинский факт - она должна быть в спокойном состоянии.
Главреж воздел руки к небу. Изо рта у него хвостиком торчала
прозрачная пластиковая кожица колбасы.
- Слушайте, вы меня оставите когда-нибудь в покое?! У нас для второго
действия еще декорации нет.
Островскому горожане доверяли, и поэтому на <Бешеных деньгах> даже
без войсковых частей получился полный зал. Первые три явления прошли
гладко. Заслуженный артист Коровин - он играл Телятева - держался с
органичностью прирожденного аристократического лентяя. Герой-любовник -
надежда и гордость районной сцены - уже оправился от скандальчика в
репетиционной и в роли Василькова честно завоевывал публику взглядом синих
наивных глаз. Уже начинало вериться, будто середину двадцатого века
сменила вторая половина девятнадцатого, и даже странный, фиолетового цвета
поролоновый куст из <Гипротеатра> на сцене не очень пугал своей
неестественностью.
Но вот в четвертом явлении вышла Заднепровская - она играла Надежду
Антоновну Чебоксарову, - и тотчас все начало разваливаться.
- Познакомь, - деревянно сказала Заднепровская - Чебоксарова шалопаю
Телятеву. - Да ведь ты дрянь, тебе верить нельзя.
Это как вилкой по тарелке заскребло, и всем в зале сделалось стыдно
от фальши.
В первом ряду по контрамарке сидел <местный автор>. Он закинул ногу
на ногу и с удовольствием представил себе разгромную статью, которую