"Север Гансовский. Побег (Повесть, фантастика) (репост полной версии)" - читать интересную книгу автора

искривившись, швырнула яростным толчком.
...Сумятица движений и контрдвижений, ад бессистемных сил. Десятки
ежесекундно меняющихся напоров и течений, рывки, толчки - все внутри
шипящей, непроницаемой смеси. Негаданно, с жуткой злобой бьют какие-то
острые углы, каменные выступы набрасываются, словно звери. Вот хрустнуло
что-то в руке, вот защемило стопу в щели между двумя глыбами, а самого
переворачивает и тянет... Выдернуло! Удар по голове, как взрыв,
незаслуженный, жестокий. Задыхаешься, надо хватить воздуха, но прижало к
чему-то, а теперь увлекает еще глубже, бьет...
В уме мелькало отчаянными вспышками: "Конец! Конец!"
И вдруг голова над водой. Грохот стал отдаляться, стихать. Животом
протащило по грубой гальке, толкнуло, мягко обняло... Оставило совсем.
Просто лежащим.
Над ним отвесная стена. Он на песке, и злобный вал беснуется, уже не
угрожая. Неужели проскочил?
Осторожно, как бы собирая тело по частям, сел. Не веря, оглядел себя.
Левый глаз заливала кровь; грудь, живот, ноги в глубоких порезах, шрамах,
царапинах. Приподнял руку - нет, не сломана, ощупал стопу - кажется, цела.
Нервно рассмеялся. Подполз к воде, обмылся. Попробовал встать.
И сразу им овладело блаженство.
Наконец-то быть на суше! Дышать, не замечая дыхания - хоть опусти
голову, хоть вбок ее, как придется. Стоять на неколебимой поверхности,
которая держит, не требуя никакой заботы.
Нет, жизнь правильно сделает, когда выберется из моря. Какие
возможности открываются, когда не мокро и не топко.
А сколь приятна плотность вещества. Берешь камень (Стван нагнулся), и
вот он, тут, обжатый пальцами, каждый квадратный миллиметр которых ощущает
его шероховатую фактуру. А все вокруг на виду, все доступно взгляду в
прозрачном, как бы несуществующем эфире.
Мучительно, невыносимо захотелось есть. Он побрел, хромая, вдоль узкой
серой ленты пляжа. Среди каменных глыб в воде увидел россыпь раковин
колумбеллы.
Наелся. Тут же на месте откинулся на спину. Заснул, даже во сне
непрерывно ощущая, что он на суше, и радуясь. Встал, освеженный, опять
побрел вдоль стены.
Солнце уже покраснело, нагретый за день камень лучил жару. Неумолчно
ревел прибой.
Стван обогнул скальный выступ и замер. Область абсолютной черноты зияла
перед ним. Конец света?
Потом, сообразив, улыбнулся. Просто тень. Большая, глубокая, каких не
было на плоских отмелях. Густая тень от черного выступа на черной же
скале.
В тени лежало ущелье, врезавшееся в стену. Трещина.
Вошел, ступая по воде. Ущелье было длинным. Наверху, в узком
коридорчике вечереющего неба, висело все то же белое пятно. Теперь уже
было понятно, что это не облако, а вершина гигантской горы - может быть,
того кратера, откуда излился весь берег. Когда-то, тысячелетия назад,
выплеск лавы опустился на море, придавил дно, поддавшееся его неизмеримой
тяжести, застыл, а после - под напором волн и ветра - ровно, отвесно
обрезался.