"Север Гансовский. Башня (Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море")" - читать интересную книгу автора

Север Гансовский.

Башня

-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море".
OCR spellcheck by HarryFan, 15 September 2000
-----------------------------------------------------------------------


1

Итак, я снова на грани безумия. Чем это кончится, я не знаю.
И можно ли так жить человеку, когда чуть ли не через месяц ставится под
вопрос сама возможность его существования? Когда моя жизнь буквально через
три-четыре недели повисает на тонкой ниточке, и я с замиранием сердца
должен следить, не оборвется ли она...
Сегодня я пришел в институт и обратился к Крейцеру, чтобы он дал мне
какой-нибудь расчет.
В канцелярии было много народу. Поминутно растворялась дверь - одни
входили, другие выходили. В большие окна струился рассеянный свет
пасмурного утра и ложился на столы, покрытые прозрачным пластиком,
заваленные всевозможными бумагами.
Крейцер долго не отвечал мне. Он сидел за своим столом и рассматривал
какие-то списки с таким видом, будто и не слышал моей просьбы. А я стоял,
упершись взглядом в воротник его серого в клеточку пиджака, и думал о том,
что у меня никогда не было такого красивого и так хорошо сидящего костюма.
Это было долго. Потом Крейцер поднял голову и, глядя в сторону, а не на
меня, сказал, что пока ничего подходящего нет и что вообще большинство
расчетов передается сейчас просто в Вычислительный центр. После он отложил
те бумаги, которые только что читал, и взялся за другие.
И это Крейцер! Крейцер, с которым в студенческие годы мы вместе
ночевали в моей комнате и со смехом сталкивали друг друга с дивана на пол!
Крейцер, для которого я целиком написал его магистерскую работу...
Он молчал, и я молчал тоже.
Я совершенно не умею уговаривать и, когда мне отказывают, только тупо
молчу и потом, подождав, не скажет ли собеседник еще чего-нибудь,
удаляюсь, сконфуженно пробормотав извинение. Так бывает и здесь, в
институте, и в журнале "Математический вестник".
Но сегодня мне невозможно было уйти ни с чем. Если б я мог говорить, я
сказал бы Крейцеру, что не ел уже почти два дня, что мне нечем платить
дальше за комнату, что я изнервничался, не сплю ночами и что особенно по
утрам меня одолевают мысли о самоубийстве. Что должен же я завершить
наконец свою работу, одна лишь первая часть которой значит больше, чем вся
жалкая деятельность их института за десятки лет.
Но я не умею говорить, и я молчал. Я стоял у его стола - мрачная,
нелепая, деревянно неподвижная фигура.
А люди разговаривали о своих делах, и в большой комнате стоял бодрый
деловой шум. Хорошо одетые, сытые, самоуверенные люди, которые всю свою
жизнь едят по три или четыре раза в день и которым для того, чтобы жить,