"Север Гансовский. Пробужденье (Журнал "Химия и жизнь", 1969, NN 11-12)" - читать интересную книгу автора

отрекся от своих ошибочных верований и сейчас является лучшим
пропагандистом-антирелигиозником заштатского районного отделения
Всесоюзного общества "Знание".
Пряничков же познакомился в институте с сотрудником лаборатории
усталости металлов и, разговаривая, вошел с ним в большую комнату.
- Вот здесь и работаем, - объяснил сотрудник. - Подвергаем образцы
металла знакопеременным нагрузкам, потом изучаем структуру излома... Но
это все ерунда. Понимаете, пружинка может гнуться в одну и другую стороны
сто тысяч раз, а потом ломается. Причем неожиданно.
Пряничков между тем жадно оглядывал лабораторию.
- А как вы испытываете образцы, трясете? - спросил он.
- Трясем. Ультразвуком.
Рядом стоял черный ящик генератора. Отдельно в масляной ванне купался
вибратор.
Федя посмотрел в дальний угол.
- А это что?
- Это для рентгеноструктурного анализа. Рассматриваем место излома.
Пряничков нервно покрутился по комнате, потом спросил:
- Есть у вас триод на высокое напряжение?
...Короче говоря, он предложил синхронизировать импульсы рентгеновского
излучения с ультразвуковыми колебаниями вибратора так, чтоб лучи
подхватывали пружинку только в момент наибольшего отклонения; тогда она
казалась неподвижной и можно было наблюдать постепенное изменение
структуры. Патент на "Способ получения лауэрограмм упруго деформированного
кристалла" был выдан впоследствии под N_700505 и явился первым из четырех,
врученных Пряничкову в тот памятный год.
Но понедельник на этом не кончился - было только пять.
Простившись с воодушевленными сотрудниками лаборатории, проводив на
Казанский преображенного сектанта, Федя приехал домой и сел к мольберту.
Поскольку написанная картина была им продана, он счел предварительный
период оконченным и взялся за свое личное. Странным образом он ничего не
использовал из того, чему обучался - то есть классического синего неба и
даже освоенной им иллюзии сходства. Перед Наташей и Шурой постепенно
возникает кусочек столицы ранней весенней поры, когда еще не вполне стаял
снег, а перспективу улицы заволакивает мутный воздух и единственным ярким
пятнышком светит огонек светофора. На полотне было утро, рабочая и
служащая Москва катила к местам работы, Шура узнала проспект Мира возле
Ново-Алексеевской. Особых примет времени не было, но ощущалось, что это
как раз наш год, эпоха спокойного труда, семейных и бытовых радостей,
некоего размеренного существования, накопления сил перед новым скачком.
Пряничков назвал свою вещь "Пассажиры метро", и хотя никакого метро там
не было, название очень подходит. "Пассажиры" находятся сейчас в зале N_49
Третьяковской галереи, где читатель и может полюбоваться ими, если,
конечно, его визит не совпадет с открытием какой-нибудь очередной выставки
- в этих последних залах экспозиция то и дело меняется, одно убирают,
другое вешают, и ни в чем нельзя быть уверенным.
Федя писал до восьми, а в восемь к Наташе пришла учительница музыки. В
большой комнате у Пряничковых стояло пианино "Рениш", на котором Федина
дочка уже третий год подряд одолевала "Старинную французскую песенку"
Чайковского. Эти занятия в семье рассматривались как выполнение некоего