"Север Гансовский. Мечта (Авт.сб. "Три шага к опасности")" - читать интересную книгу автора

солдат-резервистов под командой подхорунжего.
Было 1 сентября 1939 года.
Повторялось слово "война".
Он почувствовал, как что-то внутри оборвалось и исчезло.
...Минуло около двух лет, и однажды Стась снова шел по Варшаве.
Ему пришлось много испытать. В начале сентября 1939 года он вместе с
группой юношей гимназистов сумел пробраться на запад и присоединиться к
армии "Познань". Однако смелость молодых поляков была уже ни к чему. 6
сентября главнокомандующий Рыдз-Смиглы и польское правительство бросили
столицу. Части познаньской армии еще сражались, но были обречены. Стась
попал в плен и там едва не умер от голода. Потом в суматохе, когда
гитлеровцы объединяли "гражданские лагеря" с лагерями для военнопленных,
ему помог бежать пожалевший его солдат из крестьян. Не имея документов,
чтобы вернуться к себе, юноша полтора года скитался по крестьянским дворам
в глухом углу возле Пшегурска. Потом он добрался до Варшавы, узнал, что
отец уже умер, и сам, заразившись где-то по дороге тифом, слег.
Старуха молочница, продавая их домашний хлам, выхаживала его. Стась
пролежал два месяца, потом поднялся, бледный, как картофельный росток.
Как это часто бывает после тифа, у него отшибло память. Незнакомыми
казались ему квартира и все вещи в ней. Надо было спрашивать себя, видел
ли он прежде эти книги, гимназическую парту, потемневшие старые портреты
на стенах. День он слонялся по комнатам, постепенно привыкая к ним и
восстанавливая по ниточкам связи с прошлым.
Потом его ударило: "Кристя!"
Он спустился на улицу и пошел в парадную напротив. Незнакомая женщина,
подозрительно посмотрев на него, сказала, что прежние жильцы уехали.
- Куда?
Она не ответила и закрыла дверь.
Стась побрел по городу, смутно надеясь, что случайно встретит девушку.
Жутко выглядела Варшава третьего года оккупации.
Стояла глубокая осень. Листья на деревьях облетели. На улицах было
пустынно. Большинство магазинов закрылось, окна нижних этажей были
задернуты решетчатыми ставнями, а то и просто забиты досками.
Стась зашел в Лазенки. Ему хотелось посидеть на той скамье, где он
познакомился с Кристей. Он приблизился к скамье и с отвращением
отшатнулся. По спинке скамьи шла отчетливая надпись: "Только для немцев".
Он огляделся и увидел, что в парке никто не садится на скамейки. Лишь
на одной развалился немецкий сержант в мундире со стоячим воротником.
Немногочисленные посетители парка шли, не останавливаясь, по аллеям, а
немец с усмешкой, сунув руки в карманы и вытянув ноги, как бы руководил
этим молчаливым хороводом.
На Маршалковской было люднее. Иногда даже попадались нарядные женщины.
Прошел пожилой Щеголь аристократического вида под руку с молоденькой
нагловатой дамочкой. Немецкий офицер презрительно перебирал поздние
хризантемы на лотке. Проезжали автомобили с военными, извозчики.
Мрачный сгорбленный мужчина с ведерком и кистью в руках обогнал Стася и
наклеил на стену листок из пачки, которая была у него в сумке.

"УБИЙЦА МАТУШЕВСКИЙ НЕ ЯВИЛСЯ!
До 18.Х.41 убийца Матушевский Збигнев, покусившийся на жизнь немецкого