"Инна Гарина. Книга без переплета " - читать интересную книгу автора

никогда уже не забудет он сегодняшнего неприятного откровения.
И возроптал Михаил Анатольевич. Почему это одним людям достается
бурный темперамент и яркая, живая жизнь, а ему, Овечкину, выпало на долю
этакое оцепенение? Кто и зачем сотворил его таким - никаким? Неужели
Господь Бог? Ну, и зачем Ему такой Овечкин? Который сам себе противен?
Который сам себе не нужен?
Занятый этими почти бунтарскими и горькими мыслями, он не сразу
заметил, что идет что-то слишком долго, а выхода из сада все не видать и не
видать. Только когда сад, напротив, сделался совсем уж глухим и запущенным,
остановился Михаил Анатольевич и огляделся. И увидел, что дорожка у него
под ногами - не дорожка вовсе, а тропка, и никаких ворот поблизости в
помине нет. Решив, что по рассеянности незаметно сошел с главной аллеи,
Михаил Анатольевич недолго думая повернулся и зашагал обратно.
Тут в глаза ему бросилось, что небеса странно потемнели. Но он не
придал этому особого значения и забеспокоился только тогда, когда тропинка,
по которой он шел, окончательно пропала в траве, а впереди стеною поднялись
какие-то непролазные заросли. Притом сумерки сгущались прямо на глазах.
Михаил Анатольевич снова остановился и тревожно огляделся по сторонам.
И ему сделалось очень не по себе. Никогда не подозревал он, что в
Таврическом саду есть такие глухие уголки. Прямо-таки лес. И нигде ни
огонька. Гроза, что ли, надвигается, что так темно?
Он поднял голову к небу и заморгал глазами. В небесах было
черным-черно, и в бархатной глубине их россыпью сверкали крупные, низкие,
как на юге, звезды. Что за чертовщина? Ведь белые же ночи, июнь месяц! А
луна куда подевалась? Он опустил взгляд на грешную землю и остолбенел
окончательно.
В темноте уже и леса... то есть сада, не было видно, только ветерок
слегка шелестел листвою. Овечкин, затаив дыхание, прислушался и ничего,
кроме этого шелеста и стука собственного сердца, не услышал. Да что же это
такое? Не так уж велик Таврический сад, чтобы не было слышно шума
проезжающих мимо машин, и не так уж густ, чтобы не разглядеть хотя бы даже
из самой его середины каких-нибудь городских огней!
- У-гу, - раздалось вдруг в темноте, довольно-таки поблизости, и
Михаил Анатольевич подпрыгнул от неожиданности. Филин?!
- У-гу...
"Ну вот, - подумал он нервно, - наверное, я уже упал куда-нибудь под
кустик и сплю. А каких еще снов, кроме кошмаров, можно ожидать после
сегодняшнего? Если это, конечно, не козни домового..."
От этой последней мысли он судорожно затоптался на месте. Бежать? -
так ни зги не видно. Звать на помощь? Кого? И напряженно щурясь, всмотрелся
Михаил Анатольевич еще раз в непроглядную тьму, окружавшую его со всех
сторон.
Вдали, за деревьями, мелькнул огонек. Вроде бы. Но и этого оказалось
достаточно, чтобы Овечкин испытал несказанное облегчение и ринулся на свет,
не разбирая дороги.
...Не знал, не знал он, что в Таврическом саду встречаются такие
заросли. Под ногами его с треском ломались сухие сучья, кусты вцеплялись в
одежду, а в лицо то и дело лезли косматые колючие еловые лапы, осыпая его
каким-то сором и залепляя глаза паутиной. Но огонек приближался. И когда
Михаил Анатольевич подобрался достаточно близко, чтобы разглядеть наконец,