"Томас Гарди. Рассказы" - читать интересную книгу автора

осторожности сперва двинулась в противоположную сторону, и только когда ее
уже нельзя было видеть из деревни, свернула влево, на дорогу в Эгдон.
Проехав немного по вересковой пустоши, она опять круто повернула и поскакала
теперь уже прямо на запад, держа путь на Кэстербридж. Трудно было выбрать
более уединенную дорогу; а чтобы не сбиться с нее, Гертруде достаточно было
все время держать направление немного вправо от солнца. Она знала, что время
от времени будет встречать сборщиков дрока или окрестных жителей и они
своими указаниями помогут ей.
В то время (хотя это было сравнительно недавно) Эгдон представлял собой
местность гораздо более однообразную, чем сейчас. Тогда еще не так часты
были попытки - успешные и неуспешные - возделывать землю на невысоких
откосах, которые, врезаясь в древнюю степь, делят ее на отдельные небольшие
пустоши. Здесь еще не применялись и законы об огораживании, и не было в
Эгдонской степи тех насыпей и шборов, которыми позднее владельцы земельных
угодий отгородились от крестьянских стад, ранее бродивших здесь свободно, и
от телег тех людей, кто круглый год разрабатывал торфяники. Таким образом,
Гертруда ехала вперед, не встречая никаких препятствий, кроме колючих
зарослей дрока, густого ковра вереска, белевших кое-где русел высохших речек
и природных неровностей почвы - лощин и крутых откосов.
Лошадь у Гертруды была тяжеловатая и не быстрая, но надежная, и хоть
ломовая, а спокойная на ходу. Если бы не это, такая женщина, как Гертруда,
не отважилась бы пуститься верхом в дальний путь, - да еще с
полупарализованной рукой. Было уже около восьми, когда она остановила
лошадь, чтобы дать ей отдышаться, на последнем холме перед Кэстербриджем,
там, где Эгдонская степь сменяется распаханными долинами.
Подъезжая к городу, Гертруда остановилась перед прудом, который
называли "камышовым". С двух сторон к нему примыкали живые изгороди, а
посредине проходил барьер, перерезавший его на две половины. Над этим
барьером видна была вдали зеленая низина, за ее деревьями поднимались крыши
домов, и среди них - белый фасад тюрьмы графства. На плоской крыше этого
здания двигались темные пятнышки: должно быть, рабочие, что-то там
сооружавшие. У Гертруды по спине пробежал мороз. Медленно стала она
спускаться вниз и скоро очутилась среди засеянных полей и пастбищ. А еще
через полчаса, уже в наступавших сумерках, добралась до "Белого Оленя",
первой городской харчевни на этой дороге.
Появление ее никого особенно не удивило: в те времена жены фермеров
ездили верхом гораздо чаще, чем теперь. Впрочем, надо сказать - за чью-либо
жену ее никто не принимал: трактирщик, например, был уверен, что это
какая-то девица легкого поведения приехала, чтобы завтра поглядеть на казнь.
Ни Лодж, ни его жена никогда не ездили в Кэстербридж на базар, и Гертруду
здесь никто не знал. Сходя с лошади, она заметила у дверей шорной лавки,
немного повыше трактира, толпу мальчишек, с жадным интересом заглядывавших
внутрь.
- Что там такое? - спросила она у трактирщика.
- Там шорник готовит веревку на завтра.
Молодая женщина вздрогнула и невольно прижала к себе больную руку.
- После казни веревку эту продают по кусочкам, - продолжал трактирщик.
- А вам, мисс, если хотите, я и задаром достану.
Гертруда поспешно отказалась - у нее было странное и жуткое ощущение,
что судьба несчастного осужденного каким-то образом тесно связана с ее