"Мартин Гарднер. Нульсторонний профессор (Сб. Неувязка со временем)" - читать интересную книгу автора

университете и защитил докторскую диссертацию по топологии, поэтому мне без
особого труда удалось вступить в общество "Мёбиус". Нас было не очень много
- всего лишь двадцать шесть человек, главным образом чикагских топологов, но
некоторые члены общества работали в университетах соседних городов.
Мы устраивали ежемесячные заседания, носившие сугубо академический
характер, но раз в году - 17 ноября (в день рождения Мёбиуса) - собирались
на банкет и приглашали в качестве гостя какого-нибудь знаменитого тополога,
который выступал с лекцией.
Не обходилось на наших банкетах и без развлечений. Но в нынешнем году с
фондами у нас было туговато, и мы решили отпраздновать годовщину патрона
нашего общества в "Пурпурных шляпах", где цены были вполне умеренные, а
после лекции можно было спуститься в зал и посмотреть программу варьете. С
гостем нам повезло: наше приглашение принял знаменитый профессор
Сляпенарский, первый тополог мира и один из величайших математических гениев
нашего века.
Профессор Сляпенарский пробыл в Чикаго несколько недель, читая в
университете курс лекций по топологическим аспектам теории относительности
Эйнштейна. Я имел с ним несколько бесед на профессиональные темы в
университете, мы подружились, и я пригласил его на банкет.
В "Пурпурные шляпы" мы поехали вместе на такси, и по дороге я попросил
его рассказать в общих чертах то, о чем он собирался говорить на лекции. Но
Сляпенарский в ответ только улыбнулся и посоветовал запастись терпением,
благо ждать осталось совсем недолго. Тема лекции "Нульсторонние поверхности"
вызвала среди членов общества "Мёбиус" такие оживленные толки, что даже
профессор Роберт Симпсон из Висконсинского университета письменно уведомил
правление о своем намерении прибыть на банкет. Ни на одном заседании в этом
году профессор Симпсон присутствовать не соизволил!
Нужно сказать, что профессор Симпсон считался признанным авторитетом по
топологии на Среднем Западе и был автором нескольких важных работ по
топологии и теории поля, в которых выступал с резкими нападками на основные
тезисы теории Сляпенарского.
Мы прибыли вовремя. После того как наш почетный гость был представлен
профессору Симпсону и другим членам общества, мы сели за стол. Я обратил
внимание Сляпенарского на традицию оживлять наши банкеты мелкими деталями,
выдержанными в "топологическом духе". Например, серебряные кольца для
салфеток были выполнены в форме листов Мёбиуса. К кофе подавали специально
испеченные бублики, а кофейник был изготовлен в виде "бутылки Клейна".
После обеда за десертом нам подали эль от Баллантайна и крендельки,
испеченные в форме двух разновидностей тройного узла, переходящих друг в
друга при зеркальном отражении (выбор устроителей банкета пал на эль из-за
торговой марки этого напитка: трех сцепленных колец, распадающихся, если
убрать какое-либо из них). Сляпенарского позабавили эти топологические
безделушки, и он высказал немало предложений на будущее, слишком сложных,
чтоб объяснять их здесь.
После моего краткого вступительного слова Сляпенарский встал,
поблагодарил присутствующих улыбкой за аплодисменты и откашлялся. В столовой
мгновенно наступила тишина. Читатель уже представляет наружность профессора
- его внушительную фигуру, рыжеватую бороду и сверкающую голову без единого
волоска. В выражении лица Сляпенарского была какая-то особая
многозначительность, показывающая, что нам предстоит узнать из его лекции