"Екатерина Гариева. Из-за леса, из-за гор... (Рассказ) [O]" - читать интересную книгу автора

Д'моновым животом в течение пары часов, пока он дремал, плескалось около горсти
ВОДЫ!!! Или чего-то, весьма похожего на нее... осторожно окунув в жидкость
палец, Д'мон лизнул его. Соленая. Подумав грешным делом, не сам ли он в
полудреме обмочился, Д'мон
сделал правильный вывод, что выбирать не приходится, и припал к ямке. Соленость
была далеко не морская, да и говорили где-то, что от жажды надо воду пить чуть
подсоленной... Понемногу приходя в себя, он огляделся.
Плиты, вроде, стали чуть пониже и помельче, а колючки наоборот, кустились
везде буйным цветом или, вернее, отсутсвием оного. "Когда-то здесь был ядерный
взрыв, а меня все время пронизывают тысячи рентген" - отогнав жуткую мысль,
Д'мон сделал усилие и поднялся на ноги. "А тут ничего... о от родничка уходить,
наверное, не стоит". Прервав его мысли, воздух разорвал
Хлоп!
С той же громкостью, что и в предыдущий раз, звук пробудил в нем недавние
надежды встретить людей и, кряхтя, как дряхлый старец, нога за ногу, Д'мон
отправился дальше в путь.
Колючки разрослись непомерно и иногда больно цепляли за ноги, а порой, как
живые, обматывались вокруг лодыжек и заставляли останавливаться, чтобы их
распутать. е то, чтобы они росли гуще - но зато стали гораздо массивнее и
длиннее и через некоторое время начали напоминать молодые деревца жуткого вида.
Глядя на них, Д'мон грезил о яблоках, грушах, хотя бы боярышнике каком-нибудь,
но поесть в этом мрачном подлеске, увы, не представлялось возможным.
Хлоп!
Еще громче, даже голодный желудок, исполнившись новой надежды,
замолчал. Д'мон все дальше углублялся в этот мрачный лес - уже не подлесок -
и подслеповато щурился в сгущающемся сумраке. В воздухе витал какой-то
невозможно отвратительный запашец, и исходил он, определенно, от этих
черных скорченных скелетов - деревьев. Подойдя к одному из них вплотную, он
разглядел, наконец, источник запаха. У самого основания ствола, там, где тот
разрывал белесый грунт, между корой и почвой маслянисто переливалась какая-то
странная субстанция. Впрочем, тут все было странным. Воображение тут же вызвало
в памяти образ пересохшего родника, чудесным образом наполнившегося влагой во
время сна на нем, и, превозмогая отвращение, Д'мон ковырнул пальцем эту
полупрозрачную, как и все вокруг, кроме деревьев, мерзость. Запах усилился, а на
пальце осталось чуть-чуть вещества. Глядя на этот пустынный "мед", герой наш
вспомнил, до чего же ему хочется есть. Забив на ожившие вдруг детские запреты не
тянуть в рот всякую бяку и стараясь не дышать носом, Д'мон облизал палец.
Безвкусно. Или, вернее, безвкусно как растительное масло. Желудок откликнулся
голодным рыком. Он явно требовал своей доли. Уже не в силах сдерживаться, Д'мон
пригорошнями отправлял в рот полужидкую массу, пытаясь не думать о том, что его
тут же вырвет, стоит лишь вдохнуть еще раз этот запах.
Хлоп!
Хлопки звучали, как будто бы, чаще. И этот был намного ближе остальных.
адежда придала свежих сил и, оставив в покое месторождение "масла", почти сытый,
Д'мон пошел дальше на звук.
Лес превратился в настоящую чащу, хотя бурелома нигде не было видно.
Верхушки деревьев сплетались над головой, создавая впечатление неба, пойманного
в густые сети.
Хлоп!
Д'мон с некоторым облегчением заметил, что лес начал редеть, а хлопки