"Николай Гарин. Таежная богиня" - читать интересную книгу автора

она может всерьез влюбиться в этого самоуверенного, дерзкого парня. Тогда
Никита еще больше отдалился от остальных. Его уважали, завидовали таланту
и... сторонились. Это было почти четыре года назад.

Глядя, как сосредоточен Никита, Лера боялась прервать его работу и
позвать к столу.
Наконец, когда солнце стало заходить за вершины деревьев, а фиолетовые
тени бесшумно вползли на веранду, она подошла к Никите сзади и, обняв,
плотно прижалась.
- Пойдем, трудяга, я покормлю тебя.
Никита был голоден, он ничего не ел с утра, но сейчас даже мысли не
допускал, чтобы прервать на несколько минут работу.
- Погоди, не время, милая, - проговорил он рассеянно и сделал движение,
освобождаясь от ее объятий.
- Но ты же должен поесть, - горячим шепотом возразила Лера.
- Ты ешь, я потом... после, не мешай...
Валерия попробовала поласкать его, ее быстрые пальчики заскользили вниз
по футболке, заскочили за ремень, резинку плавок...
- Лер, я же сказал, не мешай, потом...
Девушка, точно не слыша, нырнула под руку, державшую тяжелую палитру,
и, опустившись перед Никитой на колени, стала расстегивать молнию.
- Мы же одни, Ник...
- Сударыня, - жестче перебил ее Никита и, отложив кисть, перехватил
нетерпеливую руку девушки. - Вы злоупотребляете положением хозяйки дома.
У Леры хватило ума и выдержки не надерзить гостю. Вспыхнув, она
вскочила и унеслась в гостиную. Проклиная Гердова на чем свет стоит, глубоко
оскорбленная, она залпом выпила стакан вина, затем кинулась на широченную
софу и, уткнувшись в подушку, тоненько, по-щенячьи заскулила...
Никита не сводил глаз с холста. Он впервые в жизни писал, почти не
понимая, что он делает. Писал без единого эскиза, не сделав даже
маломальского наброска будущей композиции. Чья-то воля в нем руководила
процессом. Она замешивала, подбирала нужный цвет, водила рукой, накладывая
мазок за мазком. А то, отложив кисть, брала мастихин и снимала только что
наложенную краску, потом опять пальцы сжимали кисть, и снова цвет. Время
остановилось. Никита ничего не видел и не слышал. Голод, который вначале еще
как-то давал о себе знать, утих. Он не заметил, как дневной свет сменился
светом электроламп, как через некоторое время опять появился мягкий, теплый
солнечный свет, а лампочки погасли. Никита чувствовал, как с каждым взмахом
кисти для него открывался новый мир, мир застывшей музыки и поэзии, мир
гармонии цвета и фактуры, мир, совпадающий по ритму с его собственным
душевным ритмом. Это было наслаждение, которого он никогда не испытывал.

У Леры моментально слетели остатки сна, когда, едва открыв глаза, она
услышала все то же монотонное поскрипывание половиц на веранде. "Это что, он
уже проснулся или вовсе не ложился?!" За ночь Никита слегка потемнел лицом,
осунулся, движения стали чуть медлительнее, однако глаза горели ярче
обычного.
Набросив на плечи плед, Валерия украдкой наблюдала за Никитой и никак
не могла понять, что же движет им. Не желание же успеть выставиться со всеми
вместе! Тогда что?