"Евгений Гаркушев. Чужая жизнь, или Vis Vitalis" - читать интересную книгу автора

Щербина. - С деньгами-то я лег на дно, и все дела. А тут - домик, мама...
Сети плетешь?
- Я не бандит, господин Щербина, - устало ответил депутат.
- Когда деньги на кону, и порядочные себя по-разному ведут, - скривился
будущий донор. - Ну да ладно, разберемся. Завтра бабки приготовишь, депутат?
Я готов жертвовать здоровьем.
- Деньги будут, - кивнул Альберт.
- Помните: вы должны реально желать помочь, - повторил для Щербины
изобретатель. - Все движения vis vitalis контролируются приборами.
- Да не лечи. Понял. Не тупой.
- В таком случае, до встречи. А с Альбертом Игоревичем я хочу еще
перекинуться парой слов.
- Подожди меня в машине. Поедем ужинать, - приказал Говоров.
Когда донор ушел, Краюшкин по-родственному взял Альберта Игоревича под
руку и повел из лаборатории к себе в кабинет. Там он достал из шкафчика
квадратную бутылку виски, два фужера, налил себе и Говорову.
Полагая, что речь пойдет о деньгах, Говоров молчал, предоставляя
инициативу изобретателю, смаковал двенадцатилетнее виски. Но Краюшкин
заговорил не о вознаграждении, а о своей теории.
- Понимаете ли, Альберт Игоревич, на самом деле атрибуты человека
современного общества - богатство, власть, интеллект - иллюзорны. Яснее
всего это может осознать больной индивидуум. И деньги есть, и положение в
обществе, и ум - но случись что-то со здоровьем, человек стремительно
глупеет, деньги ему уже не нужны, почет и уважение окружающих - тем более.
Но и здоровье всего лишь производная. Напрасно материалисты утверждают, что
бытие определяет сознание. Более тонкие структуры руководят материальными
объектами. Одна из эфирных материй - vis vitalis. Наверное, она не самая
мощная, более того, наиболее приземленная. Куда мощнее силы, отвечающие за
интеллект, за любовь. Но работать с ними я еще не научился - только слежу с
благоговением. A vis vitalis уже могу перекачивать, распределять между
людьми. С их помощью, и только с их помощью. Жизненная сила своенравна, ее
не отнять насильно.
Краюшкин вынул из ящика стола плитку шоколада - можно было подумать,
что какой-то скромный посетитель отблагодарил ею сельского
врача-терапевта, - разломил и протянул Говорову несколько кусочков.
- Вот взять хотя бы Фельдмана, - продолжил изобретатель. - Пошел на
риск, потому что терять ему было совершенно нечего. Оставалось меньше года.
Собирал студентов для участия в опытах по всему городу. Каждому отлично
платил. Раздал половину состояния или даже больше. А забирали мы у них
крохи: месяц, два, максимум - год. Остались ли эти студенты в проигрыше?
Честно говоря, не знаю. Мне кажется, в детстве и юности vis vitalis еще
имеет способность увеличиваться. Но даже если и нет - зачем студентам пять
лет жизни в нищете, когда четыре года можно прожить в достатке? Нужен ли
этот нищий год?
- Студенческая жизнь - самая счастливая, - тихо сказал Говоров. - Я в
это время тоже был далеко не богат, а вспоминаю жизнь в общежитии с
удовольствием.
- Верно. Только мы отняли у студентов год старости, а не студенческой
поры. А молодые их годы сделали гораздо счастливее. Понимаете?
- Пожалуй, понимаю. Так, может, и мне лучше к студентам обратиться?