"Татьяна Гармаш-Роффе. Место смерти изменить нельзя ("Частный детектив Алексей Кисанов" #3) " - читать интересную книгу автора

художника способна создать такое архитектурное чудовище.
Вокруг дома суетились люди, налаживая технику, проверяя приборы,
подтягивая провода и кабели, перекрикиваясь и оживляя эту угрюмую
сценическую площадку. "Не приведи бог попасть сюда ночью, одному - со страху
умрешь на месте, - подумал Максим, - тут бы фильмы ужасов снимать".
Вдруг вспомнился сон, приснившийся в самолете: похороны, бесконечная
серая молчаливая процессия - неизвестно чьи похороны, может, даже и
собственные? Было чувство горя, страшного и всеобъемлющего, - после такого
не живется; был ужас, пробирающий до пальцев ног; а вот отчего все это было
и кого хоронили - он не знал или не помнил.
Передернув плечами, Максим заставил себя отключиться от неприятных
воспоминаний. Сон и сон, подумаешь! Максим их часто видел, всегда цветные и
яркие, всегда неожиданные: и по разным странам путешествовал, и на других
планетах бывал, и с богами беседовал - не перескажешь и не опишешь, разве
что показать... Поэтому, может, и пошел в кино?..
На импровизированной стоянке стояло несколько студийных и частных машин
съемочной группы, погруженных колесами в грязь. Остальные, чистюли,
припарковались на обочине шоссе, которое просматривалось за редевшим позади
развалины леском. Поколебавшись, Вадим завел свой сверкающий "Рено-Сафран" в
жирное глинистое месиво, выключил мотор и с опаской выпустил ногу из машины.
Максим выбрался с другой стороны и потянулся, оглядываясь.
- Дорогуша, - зарокотал поодаль сочный бас, - дорогуша! Ну вот наконец
и свиделись! А? Вот она, рука судьбы!
К Максиму направлялся, раскинув руки для объятий, невысокий плотный
человек лет шестидесяти, с седой, но густой волнистой гривой волос. Максим
раскрыл руки в ответ. Дядя смачно расцеловал его четыре раза в обе щеки и
обернулся к группе.
- Я вам всегда говорил, - провозгласил он, - найдутся мои русские
родственники, объявятся в один прекрасный день! И я был прав! История -
мудрый судья, она всегда все расставит по местам, рано или поздно, но
расставит!
Дядя обнимал, похлопывал и потряхивал, вертя в разные стороны
послушного смеющегося Максима. Какие-то люди обступили их, разглядывая
Максима с любопытством и улыбаясь от души этой сцене долгожданной встречи.
Максим не успевал пожимать чьи-то руки, подставлять щеки для многократных
поцелуев и повторять "бонжур".
- Нет, ну вы посмотрите на него! Какой красивый мальчик! Наша порода.
Улавливаете фамильное сходство? - гудел бас Арно. - Ну как же, как же,
смотрите внимательнее! Повернись, племянник, повернись им в профиль - пусть
увидят! Нос, подбородок, что же, у вас глаз нету?
- Вы же в гриме, дядя. И наши с вами носы сравнить никак невозможно, -
улыбался Максим.
- Вы? Какое-такое "вы"? Ты - племянничек мой нашедшийся, ты - часть
нашей семьи, часть нашего рода. И я с тобой буду на "ты". А ты, хоть и
маленький, но с дядей родным (Максим не смог сдержать улыбки на "родного")
будешь тоже на "ты". Но посмотрите только, как он по-французски говорит!
Сразу видно, язык Вольтера в крови у этого мальчика! А нос мой, не волнуйся,
они хорошо знают. Я, слава богу, сорок лет кино и театру отдал и помещен
вместе с моим носом во все учебники и энциклопедии, правда же, голубчики
мои? Ну дай мне тебя обнять еще раз! Какое великое событие - наш род