"Татьяна Гармаш-Роффе. Голая королева ("Частный детектив Алексей Кисанов" #4) " - читать интересную книгу автора

Всю! И вот тут ты отдаешь себе отчет, что не согласна. Вот тут к тебе
приходит решение. И даже если тебе страшно, поделать уже ничего нельзя.
Решение дышит в затылок, решение требует выполнения, и у тебя в запасе
нет никаких доводов, чтобы от него уклониться.
То есть, проще говоря, надо уходить от Саши.
Аля посмотрела на смеющихся людей в телевизоре. "Хорошо им, - обреченно
позавидовала она, - им не надо ничего решать... Уходить легко, но ведь как
только ты закроешь за собой дверь, ты уже не уходишь, а просто идешь.
И куда?"
Аля резко поднялась из кресла, будто желая прогнать нахлынувший на нее
страх - перед будущим, перед неизвестностью; выстрелив пультом во все еще
хохочущих людей, она сказала громко: "Я хочу спать, Алекс...
"Алекс". Все его знакомые звали его так. А ей хотелось называть его
Сашей, как зовут всех нормальных Александров. Но когда она впервые назвала
его "Сашей", он удивленно и недовольно приподнял брови. Ничего не сказал,
это правда, но она поняла. И стала звать его, как все: Алекс.
- ... я пойду к себе", - добавила она.
Ей хотелось поскорее донести свое решение, не расплескав, до своей
комнаты, и там, оставшись наедине, обдумать его хорошенько. "Другие,
нормальные люди сначала думают, потом решают. У меня же все ровно наоборот:
я сначала решаю - потом думаю..." - вздохнула она, направляясь к лестнице.
- Спокойной ночи, Лина. Я зайду тебя поцеловать. У меня столько
работы...
"Как всегда" - подумала Аля.
Алекс отложил в сторону диапозитивы, которые рассматривал на свет, и
обернулся.
- Послезавтра наша трехлетняя годовщина. Ты не забыла, дорогая?
"Дорогая", "дорогой". Так обращаются друг к другу в пьесах из западной
жизни. Но ей надоело жить в пьесе.
- Не забыла - произнесла она, держась за перила.
Аля вдруг поняла, почему к ней пришло решение: годовщина! Когда он две
недели назад заговорил об этом, она впервые со всей ясностью ощутила, что ей
не по силам этот юбилей, что справлять им нечего, что в их душах так же
пусто, как в этом огромном доме, где нет ни зверя (потому что у Алекса
аллергия на животных), ни ребенка (потому что Алекс не хочет "пока").
- Купи себе новое платье, хочешь? - Алекс снова завертел перед глазами
слайд. - Знаешь, купи-ка себе сиреневое. Поищи завтра. С открытой спиной...
Я прямо тебя вижу в нем... Оно так пойдет к твоим фиалковым глазам...
А?
- Ты меня видишь в нем? Это нормально.
- ?
- Я его уже купила. И надевала на твой день рождения. И на прием на
вернисаже американских авангардистов. И оно мне уже успело надоесть.
- Ах, да, действительно! Извини дорогая, так много работы...
- Не страшно. Я понимаю. Я куплю себе другое платье.
- Конечно-конечно, у тебя прекрасный вкус!
"Я его не просто не люблю. Я его ненавижу. Он у меня вызывает
отвращение. Мне иногда хочется залепить ему пощечину, чтобы сбить с него эту
маску вечного и вежливого благодушия, чтобы он растерялся, чтобы что-то
нормальное, человеческое, естественное проступило, наконец, в этом холеном