"Татьяна Гармаш-Роффе. Шалости нечистой силы ("Частный детектив Алексей Кисанов" #5) " - читать интересную книгу автора

довольно быстро изучив эту мужскую породу в нескольких попытках сближения,
Вера стала ее избегать. А другой породы отчего-то не попадалось... Вот так и
вышло - долгие годы одиночества.
Счастье пришло в ее жизнь поздно, но пришло - вместе с Анатолием. То
самое, от которого хочется петь и летать. То солнечное счастье, которое и
должно было растопить прохладные сугробы.
Анатолий был щедр. Нет, не о деньгах речь, вовсе не об этом, - щедр
душою. В нем не было ущербности, он нисколько не чувствовал себя задетым
женским умом; напротив, высоко ценил его. Но главное, он давал ей, не
торгуясь, именно то, в чем она так нуждалась: просто - любовь, просто -
уважение, просто - заботу. Просто - счастье...
Однако очень быстро Вера поняла, что их отношения ограничены во
времени, пространстве и перспективе: Анатолий был женат.
И вот уже третий Новый год Вера встречала в одиночестве - не может же,
на самом деле, Анатолий бросить в праздник свою жену и их гостей? И думала
Вера в канун Нового года о том, что пора разрывать тупиковые отношения с
Анатолием. Нет, она его любила, по-прежнему любила, и за неполные три года
Толя стал не просто близким, он стал родным, - а это близость особая,
дорогая и редкая... Да только любовь исподтишка, любовь украдкой и с
оглядкой, любовь без всяких перспектив быть вместе - это уже не любовь. А
сплошная мука.
Все это время она надеялась, все это время он обещал. Не врал, Вера это
понимала, - а сам верил, что наступит день, когда он отважится сказать: я
ухожу от тебя, Ирина. Но этот день никак не наступал, и, скорее всего, - не
наступит никогда.
Супруга Анатолия, Ирина Львовна, была очень солидной дамой. И стиль
свой - быть солидной - выдерживала с блеском. Ирина Львовна держалась
степенно, важно, высокомерно; к молодым женщинам обращалась исключительно
"милочка", - в крайнем случае уменьшительно: Танечка, Манечка.... Она
вплывала в помещения с таким видом, будто была атомным ледоколом "Ленин", и
всем следовало посторониться - в их же интересах.
Все и сторонились, расступались, как антарктические льды, пропуская
ледокол по пути его следования. Путь следования всегда был один: "к
главному".
Куда бы ни попадала Ирина Львовна, она безошибочно угадывала
"главного" - прочие людишки просто не вписывались в зону ее восприятия. Если
ей что-то бывало нужно - а ей, собственно, всегда что-то бывало нужно, - то
просьбу Ирины Львовны спускал "главный" своим подчиненным уже в виде
приказа, и тогда Ирина Львовна со снисходительной и приторной улыбкой
пускалась в объяснения и уточнения, что и как нужно для нее сделать.
Самое странное, что манера эта действовала на людей безотказно, и они,
не задаваясь вопросом, с какой стати Ирина распоряжается да по какому праву,
торопливо бросались ей услужить. Она распоряжалась с такой естественностью,
что с момента ее возникновения на пороге всем начинало казаться, что так
надо и так давно было с кем-то условлено, и вот теперь пора выполнять старый
договор...
Надо сказать, что уже в школе толстенькая Ира отличалась важностью и
степенностью, что создавало обманчивое впечатление надежности. Но
окончательные очертания ее стиль принял в пору ее работы администратором в
одном модном московском театре: никогда не иссякавшая толпа униженных