"Татьяна Гармаш-Роффе. Ведьма для инквизитора ("Частный детектив Алексей Кисанов" #6) " - читать интересную книгу автора

дверь приоткрылась и Майина мордочка сунулась в проем. Кис оставил руку
вытянутой, авось в темноте не разглядит, что наручник не надет.
Должно быть, она не заметила. Через пару минут, в течение которых Кис
старательно изображал беспробудный сон, - от усердия даже похрапывал, -
дверь благополучно закрылась.
Итак, - перевернулся на спину после ее ухода Алексей, - что мы имеем?
Майя не спит с Веней. Точнее, Майя сегодня не спить с Веней. Может, спала
вчера или будет спать завтра... Было бы естественно предположить, что на
второй день после убийства любимого мужа безутешная вдова не станет прыгать
в постель к другому мужчине, даже если этот мужчина был ее любовником...
Было бы, конечно, естественно, да, - но только не с Майей. Эта вдова
вовсе не была безутешной. Веня - не Веня, Но к Алексею-то она явно клеилась!
Какого черта? Что ей понадобилось от него? Она нимфоманка? Или кокетка,
множащая свои победы и способная кончить только оттого, что внесла еще одно
имя, - нет, еще одно тело - в свой список? Из тех, у которых тщеславие -
самая эрогенная зона? Или она и впрямь решила таким образом расположить
детектива к себе и завербовать его в союзники?
Из всех возможных объяснений Алексей исключал лишь одно: что Майя
могла, вот так с места в карьер, им увлечься. Он никогда не был сердцеедом и
соблазнителем, в его взгляде никогда не теплилось обещание-понимание, как,
например, у Сереги. Вот Серега это умел: смотрел так ласково, словно еще
чуть-чуть, и обнимет. И поцелует. И все остальное тоже непременно сделает.
Почему-то на женщин это действовало безотказно. От него словно лучи
исходили, такие нежные, такие теплые сексуальные лучи, которые кидали в
объятия коварного Сереги все то женского пола, что попадало в периферию его
зрения. Проблемы начинались потом, когда выяснялась, что лучи обманчивы, и
ничего, кроме этой эфемерной субстанции Серега давать своей новой подруге не
намерен.
Но Алексей был совсем не таков и хорошо осознавал это. Если он к чему и
располагал, то, скорее к доверительности, к дружбе, а вовсе не к страсти. У
него была тьма-тьмущая таких подружек, чужих жен и любовниц, приходивших
плакаться в его жилетку и твердивших о его замечательной душе. Если дамы
иногда и покушались на его тело, то, в основном, ведомые желанием отомстить
своим мужьям или любовникам, - как раз из той разновидности, к которой
принадлежал Серега, - и немного забыться. "Ты такой славный", - говорили они
с некоторым сожалением, многозначительно беря его руку и заглядывая в глаза,
но Кис слышал недосказанное: "... вот только я почему-то люблю не тебя, а
моего мерзавца..."
Таких далеко заходящих утешительных акций Алексей, как правило, избегал
и деликатно спроваживал подружек обратно к их мужчинам.
Была, разумеется, и другая категория - у какого холостяка ее нет! -
одиноких женщин, пытавшихся устроить свою личную жизнь. Но Алексей свою
личную жизнь устраивать не собирался: развод напрочь отбил охоту. Жена, как
оказалось, изменяла с его лучшим другом, и при этом оба честно смотрели
Алексею в глаза в течение почти года... Обида давно прошла, но с тех пор
ряды его друзей сильно поубавились, а на женщин в качестве жен развилась
стойкая аллергия. К тому же, он чувствовал: одинокие дамы желали приобрести
мужа. Не его, Алексея Кисанова, - а просто заполнить пустующую вакансию
мужа, кем бы он ни оказался.
Александра... Каким-то невероятным образом вышло так, что она, самая