"Джулиана Гарнет. Прекрасная колдунья " - читать интересную книгу автора

дрожь, какой-то странный трепет во всем теле - одновременно и сладкий, и
болезненный. Ее руки вцепились в его плечи, а голова невольно откинулась
назад. Все вокруг исчезло в каком-то жарком тумане, а необычные,
пронизывающие все тело ощущения заставили ее выгнуться и слегка застонать.
И тут же раздался осторожный стук в дверь; приглушенный голос Бьяджо
окликнул ее. Он стоял там, за дверью, в темном коридоре и ждал!
- Благородный сэр... уже поздно... мне пора идти... - забормотала она,
пытаясь высвободиться из объятий Рональда, но он крепко держал ее; его
затуманенный взор остановился на ее лице с какой-то дремотной
мечтательностью.
С внезапной силой, рожденной отчаянием, Джина изогнулась и
высвободилась из его объятий, оставив шелковую сорочку в его руке. Она
спрыгнула с кровати и обернулась. Сонные глаза Рональда были мутны -
казалось, он смотрит, но не видит ее. Потом они закрылись, веки плотно
сомкнулись, голова медленно откинулась назад, и он глубоко вздохнул.
Голая и дрожащая, Джина стояла рядом с кроватью, готовая при малейшем
его движении убежать. Но Рон спал: опий все еще действовал. Ее пурпурную
сорочку он крепко сжимал в кулаке. В дверь опять постучали, на этот раз
громче и настойчивее.
- Джина!..
- Иду, иду.
Оставив свою сорочку в его руках, она схватила остальную одежду,
кое-как натянула ее и, прихватив туфельки с крошечными бубенчиками,
метнулась к двери. Благословляя густую темноту в коридоре, Джина
выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
- Как ты долго! - проворчал Бьяджо, оказавшись рядом с ней. - Все еще
спит?
Не глядя на него, она кивнула головой.
- Да, и у него будет ужасная головная боль, когда проснется.
Шумный смех донесся до них из общей залы внизу.
- Пошли, - сказала Джина. - У нас есть еще одно дело.

***

Было жарко и душно. Голова болела. Рон поднял левую руку ко лбу, и на
лицо его внезапно упал гладкий шелк, надушенный и прохладный. Резко открыв
глаза, он увидел, что сжимает в кулаке какую-то красную шелковую рубашку.
Жидкий утренний свет проникал сквозь открытое окно и дрожал на тонкой ткани.
Рон нахмурился. Не было ни шелковых стен, ни подушек с золотыми
кисточками, ни бронзовых кувшинов и кубков... ни женщины. Он повернул руку,
разглядывая мягкую шелковую сорочку в кулаке, и ничего не мог понять. Где
он? Что произошло?.. С проклятьями он сел на постели, но тут же застонал от
боли, вызванной этим резким движением.
Глаза его привыкли к полумраку, и Рон узнал комнату в трактире. Но ведь
он совсем недавно сидел на удобном раскладном стуле, глядя на девушку,
расположившуюся у его ног на персидском ковре, пил с ней вино... Неужели он
выпил так много, что не помнил уже, как вернулся назад? Господи, неужели он
был таким дураком?!
И тут на него нахлынули и другие воспоминания - такие приятные, что он
на минуту забыл о раскалывающейся голове. Черные шелковистые волосы, мягкая