"Рэндал Гаррет. Слишком много волшебников" - читать интересную книгу автора

клинок с позолоченным эфесом. Интересно, что мог забыть в такой компании
флотский офицер? Тоже с докладом или просто гость?
Мастер Шон недолго ломал голову над этим вопросом: его внимание
переключилось на ботаническую секцию выставки. Ему вдруг показалось, что
он узнал человека, стоящего перед рядами горшочков с травами.
- А _э_т_о_т_-_т_о_ что здесь делает? - пробормотал он вслух.
- М-м-м? - Епископ повернулся к нему. - О ком вы?
- О, прошу прощения! Мне показалось, там стоит коллега моего
начальника, лорда Дарси... Но я не уверен - он стоит к нам спиной.
- Где? - Епископ обвел глазами зал.
- Вон там, на ботанической выставке... возле трав... Не лорд ли это
Бонтриомф, главный следователь Лондона? Уж очень похож!..
- Да, полагаю, это он... Вам, наверное, известно, что маркиз
Лондонский в свободное время занимается выращиванием экзотических трав.
Вероятно, он послал Бонтриомфа посмотреть выставку. Ведь сам милорд маркиз
редко покидает дворец... Уже десятый час?! Боже, я и не думал, что так
поздно! В десять я должен произносить речь и обещал моему целителю, отцу
Куинну, поговорить с ним перед выступлением. Простите, мастер Шон, но...
- Разумеется, милорд! Было очень приятно побеседовать с вами. -
О'Лохлейн наклонился и поцеловал кольцо на протянутой руке епископа.
- Беседа с вами, мастер Шон, была в высшей степени содержательной. До
свидания!
- До свидания, милорд!
"Врачу, исцелися сам", - ехидно подумал мастер Шон. Фраза устарела
только в том смысле, что целители больше не ограничиваются "врачебными"
методами лечения. Когда в XIV веке гениальный Хилари Роберт сформулировал
законы магии, "лекари" и "целители" услышали в звоне колокола маленького
монастыря в Уолсингеме, где обитал Святой Хилари, похоронный звон по самим
себе. Далеко не каждый мог использовать на практике законы Святого Хилари,
они подчинялись лишь тем, у кого был Талант. С этого времени процедура
наложения рук стала считаться столь же надежной, сколь ошибочной она
считалась ранее. Однако и доныне было легче заметить соринку в глазу брата
своего, чем бревно в собственном. К тому же, милорд епископ был уже очень
старым человеком, а старость и смерть по-прежнему оставались неизлечимыми
недугами - даже для самых лучших целителей.
Мастер Шон снова взглянул в сторону горшочков с травами, но, пока они
с епископом обменивались любезностями, лорда Бонтриомфа и след простыл. И
сколько толстячок-ирландец ни вглядывался в толпу, все было тщетно.
Конвенцию целителей и магов, проводимую каждые три года, мастер Шон
ожидал, уже заранее предчувствуя блаженство от будущего триумфа, но
блаженство оказалось изрядно подпорченным. Чему радоваться, если работа,
над которой ты корпел целых три года и которую писал в течение шести
последних месяцев, практически продублирована другим? Впрочем, ничего уже
не изменишь, и к тому же, сэру Джеймсу Цвинге приходится расстраиваться по
этому поводу не меньше, чем Шону О'Лохлейну.
- Доброе утро, мастер Шон! - раздался резкий сухой голос. - Надеюсь,
вы хорошо спали?
Мастер Шон обернулся и отвесил поклон средней глубины:
- Доброе утро, гроссмейстер! Я спал вполне прилично. А вы?
Мастер Шон спал неважно, и гроссмейстер знал не только это, но и