"Алекс Гарридо. Акамие. В сердце роза" - читать интересную книгу автора

с яркими глазами пал на крышу голубь, засеменил по земляному настилу.
- Хаст! - указал на голубя Дэнеш, с трудом удерживая в гортани
хлынувшую радость. - Хаст!
- Вижу... - отозвался Хаст. - Утром поедешь?
Дэнеш мотнул головой, поднося к губам серебряный свисток.
- Сейчас надо.
И, пряча глаза, поспешил в дом. Мальчик кинулся за ним, подхватив таз с
водой.
Переоделся в чистое, в бесшовную рубаху из лубяных волокон, кожаные
штаны, прошнурованную родовым узором безрукавку, натянул ноговицы и короткие
мягкие сапоги без каблуков.
Потом подошел к срединной опоре, священному ясеневому стволу,
поддерживавшему кров. Поклонился, поцеловал потемневшую от времени
древесину.
В столб вбиты были кованые крючья, на которых всегда, пока хозяин дома,
висели перевязи с метательными ножами, мечи в ножнах, колчаны и лук,
дымно-серый плащ. И дуу, флейта из тяжелого розоватого абрикосового дерева,
чье имя нельзя перевести на чужой язык, потому что выйдет просто "голос", а
на самом деле значит больше...
Из гнезда в перевязи Дэнеш мягким движением вытянул стальной лист на
тонком черенке, собрал в кулак отросшие пряди над лицом, ровно срезал над
бровями. Волосы положил в огонь родного очага, и пока они трещали, успел
пожелать дому - мира, а себе - удачи. Поддерживать огонь в отсутствие Дэнеша
было некому, поэтому он выгреб несколько углей и поместил их в глиняный
сосуд, присыпал золой с края очага. Потом погасил огонь, чтобы тот не умирал
голодной смертью и не проклял оставившего его на муку. А сосуд с углями
Дэнеш передал мальчику - в ближайший дом, и там его огонь примут и поместят
в свой очаг, а когда Дэнеш вернется, то возьмет у них угли, чтобы снова
развести в своем доме не чужой, а родной огонь.
После этого Дэнеш вернулся к срединной опоре, надел перевязи, плащ,
мечи, взял колчан и лук, сунул за пазуху дуу и, подхватив переметную суму,
которая у ашананшеди всегда наготове, вышел во двор.
Ут-Шами, конь его, уже стоял во дворе, встряхивал гривой, тянул воздух
в чуткие ноздри, дергал повитой жилками шкурой. Мальчик стоял рядом, держа
наготовеседло и уздечку.
- Это надолго, - Дэнеш искренне вздохнул: Хасту он от всего сердца
сочувствовал. - Ты, если что, отдай дочь за Урта. Он...


О Сирине

Только что ее не было - тропы, ведущей вниз, в долину.
Не было, и он стоял на краю и наблюдал с равнодушием, которое достижимо
только в отчаянии, как из-под носков его сапог отрываются и медленно летят
вниз камни. Долго-долго. В тишине.
А внизу шелковым покровом переливались девственные несмятые травы,
такие гладкие, что в их глади отражались плывущие по небу облака.
Эртхиа наблюдал падение камней и оглядывал откосы справа и слева,
надеясь найти путь в проклятую долину, когда краем глаза заметил кремнистый
блеск прямо под ногами. Блик кольнул и погас, едва зрачки метнулись в его