"Похождения бравого солдата Швейка (обложка книги) [9.02" - читать интересную книгу автора

кислоту. Я испортил себе печень, легкие, почки, желчный пузырь,
мозг, сердце и кишки. Никто не может понять, чем я болен.
-- Лучше всего,-- заметил кто-то около дверей,-- впрыснуть
себе под кожу в руку керосин. Моему двоюродному брату повезло:
ему отрезали руку по локоть, и теперь ему никакая военная
служба не страшна.
-- Вот видите,-- сказал Швейк.-- Все это каждый должен
претерпеть ради государя императора. И выкачивание желудка и
клистир. Когда несколько лет тому назад я отбывал военную
службу, в нашем полку случалось еще хуже. Больного связывали "в
козлы" и бросали в каталажку, чтобы он вылечился. Там не было
коек с матрацем, как здесь, или плевательниц. Одни голые нары,
и на них больные. Раз лежал там один с самым настоящим сыпным
тифом, а другой рядом с ним в черной оспе. Оба были связаны "в
козлы", а полковой врач пинал их ногой в брюхо за то, что,
дескать, симулируют. Но когда оба солдата померли, дело дошло
до парламента, и все это попало в газеты. Тут нам сразу
запретили читать эти газеты и даже обыскали наши сундучки, нет
ли у кого газет. А мне ведь никогда не везет. В целом полку ни
у кого не нашли, только у меня. Ну, повели к командиру полка. А
наш полковник был такой осел,-- царствие ему небесное! --
заорал на меня, чтобы я стоял смирно и сказал, кто писал в
газеты, не то он мне всю морду разворотит и сгноит в тюрьме.
Потом пришел полковой врач, тыкал мне в нос кулаком и кричал:
"Sie verfluchter Hund, Sie schabiges Wesen, Sie ungluckliches
Mistvieh!/Вы проклятая собака, вы паршивая тварь, вы скотина
несчастная! (нем.)/ Социалистическая тварь!" А я смотрю им
прямо в глаза, глазом не моргну и молчу. Правую руку под
козырек, а левую -- по шву. Бегали они вокруг меня, как собаки,
лаяли на меня, а я ни гугу, молчу и все тут, отдаю им честь, а
левая рука по шву. Бегали они этак с полчасика. Потом полковник
подбежал ко мне и как заревет: "Идиот ты или не идиот?"--
"Точно так, господин полковник, идиот".-- "На двадцать один
день под строгий арест за идиотизм! По два постных дня в
неделю, месяц без отпуска, на сорок восемь часов в козлы!
Запереть немедленно и не давать ему жрать! Связать его!
Показать ему, что государству идиотов не нужно. Мы тебе, сукину
сыну, выбьем из башки газеты!" На этом господин полковник
закончил свои разглагольствования. А пока я сидел под арестом,
в казарме прямо-таки чудеса творились. Наш полковник вообще
запретил солдатам читать даже "Пражскую официальную газету". В
солдатской лавке запрещено было даже завертывать в газеты
сосиски и сыр. И вот с этого-то времени солдаты принялись
читать. Наш полк сразу стал самым начитанным. Мы читали все
подряд, в каждой роте сочинялись стишки и песенки про
полковника. А когда что-нибудь случалось в полку, всегда
находился какой-нибудь благожелатель, который пускал в газету
статейку под заголовком "Истязание солдат". Мало того: писали
депутатам в Вену, чтобы они заступились за нас, и те начали
подавать в парламент запрос за запросом, известно ли, мол,