"Ярослав Гашек "Борьба за души" и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

При входе на мост стоит на часах солдат в каске.
Для какой цели он там стоит, господин Иогелли не знал. Да и сам солдат,
наверняка, тоже не имел об этом никакого понятия.
Когда мы были уже на другой стороне, господин Иогелли заявил, что в
этом месте мост кончается.
Может, вы думаете, что кроме ратуши и деревянного моста, он уже больше
не обратил мое внимание ни на что другое? О нет! Между ратушей и концом
моста разместилось пять пивоварен и восемь трактиров... За последним
трактиром - ворота, и через них я вышел из этого города, где находится архив
Швабии и проживает господин Иогелли Клоптер, которого я горячо рекомендую
всем туристам...

Когда мы вышли из гостиницы, где я ночевал, и перешли через мост, мой
гид сказал:
- Сейчас я вам покажу старинный трактир "У корабля".
Снаружи заведение не производило отрадного впечатления.
- Надо зайти, - продолжал господин Иогелли. - Подождать одного
человека.
Это было сказано столь благодушно, что не оставляло никаких сомнений:
мой гид хочет выпить, да еще с процентами за выставленное угощение. Так
сказать, в знак того, что наш договор обрел силу. А это самое "подождать
одного человека" - лишь повод, чтобы воспользоваться дополнением к нашему
договору, облеченным в формулу: "что съем и выпью".
Я заказал пива. Господин Иогелли отпил из кружки и повел разговор:
- Жду одного мерзавца. Ух, швейнкерль, швейн-бубль![2]
Он произнес еще несколько мплых слов, весьма симпатично слагающихся из
"швейн", отпил снова и продолжал:
- Этот малый подложил мне свинью, сударь. Жуткую свинью! Пусть только
придет, я с ним поговорю! Этот гад из Дюрцленкингена, а я - из
Берсхеймингена. Мы, берсхеймингенские, "roh, awer gutmГjtlisch",[3] а
дюрцленкингенские - только "roh", добродушия у них ни-ни. В Дюрцленкингене -
одни сволочи и швейнбубли!
- Швейнкерли, - добавил я, чтобы тоже что-нибудь сказать.
- Правильно, и швейнкерли! - подхватил господин Иогелли. - А самая
большая свинья - Иоганнес Бевигн.
Он допил кружку и заказал вторую.
- Мы, - продолжал господин Иогелли, нервничая, - мы, берсхеймингенские,
никогда не уживались с этой шантрапой из Дюрцленкингена. Знаете, у нас в
каждой деревне говорят на свой лад, но в Дюрцленкингене до того мерзко, что
нас, которые из Берсхеймингена, вообще не понимают. Мой отец был в
Берсхеймингене "па-а", и этот проклятый Иоганнес вечно надо мной издевается.
Что, дескать, не знает, что такое "па-а"... Швейнбубль!
- Простите, господин Иогелли, а что это, собственно, такое - "па-а"?
- "Па-а" - это, сударь, "па-а"! Как вам это прикажете по-немецки лучше
сказать?
(По сей день не знаю, что такое "па-а". Так что по господину Иогелли я
тоже "швейнбубль".)
- Хо-хо! Знаете, что этот сукин сын Иоганнес объявился в Нейбурге,
чтобы со мной конкурировать, и повсюду распускает слухи, будто я пьяница? А
сам-то - тоже мне гид, этот Иоганнес Бевигн! Стоит какому-нибудь туристу