"Алексей Алексеевич Гастев. Леонардо да Винчи " - читать интересную книгу автора

Разве не видим мы, пап могущественнейшие цари Востока выступают в
покрывалах и закрытые, думая, что слава их уменьшится от оглашения и
обнародования их присутствия? Разве не видим мы, что картины, изображающие
божества, постоянно держатся сокрытыми под покровами величайшей ценности?
Каждому ясно, что скрытое драгоценным покровом так же ценно и дорого;
если решиться и отодвинуть плотную занавесь, отсюда хлынет другое
изумительное излучение, которое и в светлое время не прекращается, поскольку
эта таинственная скрытая вещь не что иное, как широко прославившаяся
впоследствии "Мадонна в скалах": из-за несогласия и тяжбы с заказчиком,
францисканцами братства св. Непорочного Зачатия, картина длительное время
оставалась в мастерской.

3

С особым старанием следует рассматривать границы каждого тела и их
способ извиваться; об этих извивах следует составить суждение, причастны ли
их повороты кривизне окружности или угловатой вогнутости.
Как музыкальный инструмент настраивают в зависимости от лада, в котором
он должен звучать при исполнении данной пьесы, так же и глаз настраивается
различными способами, которых наличие возможно обнаружить, даже и не следя
за возникновением на листе бумаги рельефа вещей и глубины расположения их в
пространстве, но только любуясь видом самого рисовальщика и его движениями.
Иной раз этот рисующий откидывается на сиденье и так остается некоторое
время - выпрямившись или, что называется, проглотивши аршин: смежив ресницы
и как бы нарочно подалее отстранившись, он действует прямой вытянутой рукою,
и грифель или другой рисующий инструмент служит ее продолжением. Другой же
раз, наклонясь близко к листу, оп то и дело с обеих сторон из-за него
выглядывает, будто находится в засаде, опасаясь быть замеченным неприятелем;
и тут он раскрывает глаза возможно шире и, впиваясь в модель отдельными
стремительными уколами, пронизывает ее насквозь и осязает. О различных между
собою способах рисования свидетельствуют и высказывания тех, кому
приходилось служить моделью живописцам или скульпторам: они говорят, что
другой раз внезапно испытывают как бы приятнейшее почесывание, - это,
по-видимому, если рисовальщик впивается взглядом и проникает натуру
насквозь. Если же глаз - наиболее совершенный инструмент рисовальщика -
настроен на сопоставление силы света, или тени, или размеров вещей, или
пропорций фигуры, или еще чего бы то ни было, это требует удаления, и
взгляда со стороны, и даже прищуривания, когда смеженные ресницы смазывают
подробности, так что здание мира и его части видны и сравниваются в их
божественной цельности как бы сквозь сетку дождя.
Однако, хотя Леонардо настаивает, что ни определенных границ, ни тем
более явственной линии природа по обнаруживает, пожалуй, именно линия
оказывается важнейшей в рисунке, и ею можно достичь глубины и объема не
меньших, чем разработкою света и тени, когда она исчезает и тонет в их
бесконечных градациях или в сфумато, рассеянии. И хотя указанное сфумато,
или рассеяние света и тени, является важнейшим изобретением Мастера, что
касается искусства рисунка, тут живая разнообразная практика подсказывает
ему и разнообразные способы. Так, скажем, мышцы не покрывают костей сплошною
нерасчлененною массою, но, охлестывая их, как бы крутясь и образуя спираль,
сходны с канатом, сплетенным из тонких веревок, когда одна заслоняет другую