"Власть волшебства" - читать интересную книгу автора (Смирнов Андрей)

10

В Обители не было фиксированного срока обучения. Сдача экзамена означала конец учебы, однако, когда именно приступать к выполнению задачи, ученик решал сам. Пятый этап был последним и завершающим: его тоже называли «полугодием», как и предыдущие четыре, что не совсем верно — этот период мог растянуться на неопределенный срок. В большинстве случаев все же ученики приступали к своей охоте прежде, чем заканчивался третий год с момента их принятия в братство.

На этот раз первым учеником — а точнее, ученицей, объявившей о своей готовности сделать последний решительный шаг к совершенству, оказалась Тэззи Тир, невысокая решительная девушка с прозрачными голубыми глазами, в которых плескалось пламя неистовой веры. Настоятель Рийок был немного расстроен. В начале каждого полугодия он читал ученикам речь, кроме того, было еще одно, заключительное слово, которое он произносил в конце пятого полугодия, словно проводя черту между временем, когда учеников вели — сначала слепых, затем зрячих — и временем новой жизни, когда они уже и сами должны были превратиться в проводников высшей воли. Но едва ли не на каждом курсе находилась такая вот горячая душа, созревавшая слишком рано, — Рийок грустил от того, что она уйдет, так и не услышав его финальной речи и не узнав той последней тайны, которую он собирался открыть. Он не чинил ей препятствий, хотя одно его слово или малейшее выражение недовольства заставили бы Тэззи безропотно задержаться в монастыре не только на те пять дней, по прошествии которых Рийок планировал прочитать свою речь, но и на пять лет. Однако противиться ее желанию наставник не стал. Он хорошо помнил о том, что он — лишь слуга, а не господин; и сроки подготовки определять не ему. Эти сроки определит тайный голос, который в неведомый час прозвучит в сердце каждого верного ученика... Верными были не все, что поделать, но в конечном итоге это уже не имело значения. В отведенный срок верные услышат зов и пойдут за ним; для неверных зов предстанет в виде их собственных нечестивых мыслей: полагая, что их обман удался, они пойдут навстречу своей судьбе — некоторые погибнут, другие в самый последний момент успеют раскаяться в предательстве и будут наконец исцелены, преображены и присоединены к воинству Света. Видя решительность Тэззи, Рийок пришел к выводу, что она услышала зов, а раз так, ему оставалось лишь благословить ее на то свершение, которое ей предстояло. В любом случае, все, что он хотел сказать в своей заключительной речи, она рано или поздно узнает сама — может быть даже, раньше, чем все остальные ученики.

Тэззи Тир покинула монастырь. Ее путь лежал во владения графа Неркмеда кен Скизайда.

Тэззи родилась в мире, называемом Фильеф, — внебрачное дитя одного из властительных чародеев, низверженного конкурентами прежде, чем Тэззи появилась на свет. Ее матерью была простая девушка, во время военного похода отобранная отцом Тэззи из десятка смазливых девиц, пригнанных из деревни, мимо которой двигалось войско. Командующий приятно провел время, наутро мать Тэззи отпустили, в отличие от остальных жителей деревни, которых угнали в рабство. Мать Тэззи поселилась в городе, а через известный срок у нее родилась девочка. Тэззи обладала немалым Даром, но была бедна; постигая Искусство по книгам и с помощью случайных учителей, к двадцати пяти годам она уверилась, что в своем родном мире ничего не добьется. Мать ее к тому времени наполовину спятила; впрочем, Тэззи никогда не любила ее; теперь же она содрогалась от мысли, что придется возиться с этим больным, полубезумным существом, которое — с тех пор, как Тэззи стала совершеннолетней — всегда тянуло ее вниз. В один прекрасный день она просто ушла, не прощаясь; отдала большую часть своих денег (на меньшую, как выяснилось чуть позже, все равно нельзя было ничего приобрести в том новом месте, где она очутилась) стражам, охранявшим форт, и вместе с очередным караваном вступила на жемчужную струну, протянутую над бездной... Ее предупреждали, что ничего хорошего таких, как она, в метрополии не ждет, но Тэззи все-таки решилась попытать счастья.

Поначалу новый мир поразил ее воображение, но очень скоро она поняла, что здесь никому нет до нее дела. На родине она компенсировала недостаток мастерства силой природного Дара, здесь же, в Хеллаэне, эта сила мало кого могла удивить. Она пыталась найти учителя или: хотя бы богатого любовника — но не преуспела ни в том, ни в другом. Рынок сексуальных услуг в Хеллаэне, ввиду полного отсутствия какого бы то ни было контроля и ограничений со стороны государства, чрезвычайно обширен и разнообразен: нет извращения, которое нельзя было бы удовлетворить цивилизованным (по местным меркам) путем и при том за относительно невысокую плату. Те, кто не хотят или не могут найти себе пару среди людей, происходящих из того же круга, что и они сами, предпочитают приобретать рабов или рабынь, психика которых уже обработана и приведена в «товарный» вид, соответствующий тем или иным запросам будущего хозяина. Это лучше, чем связываться с иммигрантами, желающими любой ценой закрепиться на земле обетованной и нередко — как Тэззи Тир — рассматривающими секс как инструмент достижения своих собственных целей, не имеющих никакого отношения к людям, с которыми она была готова его делать. Как женщина, она не интересовала тех, кто интересовал ее; в качестве ученицы ее также брать не желали. В своих поисках, в числе прочих мест, она посетила замок Скизайд. С лордом ей встретиться так и не удалось, ее отсеял еще старший помощник младшего управляющего, поставленный специально для того, чтобы заниматься жалобами и прошениями посетителей — еще одна неудача в длинной цепи надежд и разочарований. Несколько месяцев спустя, просматривая объявления с помощью бесплатного терминала ИИП, она наткнулась на информацию об Обители. Телепортироваться Тэззи не умела, но ей хватило упорства добраться до Селкетехтар собственным ходом и найти то место, которое было изображено на картинке. Ею двигало отчаянье. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, объявления с несбыточными обещаниями пишут желающие обуть жадных дураков, которые на них клюнут. Объявления такого рода казались ей приглашениями совершить самоубийство; утратив надежду, она выбрала самое яркое и абсурдное приглашение. Она была готова к пленению, смерти, подавлению воли, вивисекции гэемона — ей было уже все равно. Несмотря на низкий уровень искусства, ее приняли — в любом правиле есть свои исключения; а далее, к удивлению Тэззи, не было ничего плохого — только хорошее. Внешние ограничения свободы на первом этапе обучения не воспринимались ею как нечто слишком тягостное: ей все равно некуда было идти; в той жизни, которую она вела до прихода в Обитель, было слишком мало радости, чтобы теперь сожалеть об ее утрате.

Теперь, когда обучение было завершено, она решила посетить замок семьи Скизайд во второй раз. Еще до своего первого визита она слышала разговоры о том, что граф Неркмед обрел Силу, прибавив к феодальному титулу, еще один, магический. Он не сделался кем-то из великих — из тех, о ком складывают легенды и чья мощь сотрясает Царства, он даже сохранил, как казалось, значительную часть своих прежних, человеческих качеств. Неркмед по-прежнему занимался делами графства, заботился о жене и детях, а обретенная Сила, как полагали его близкие, проявляла себя лишь во время волшебства. Эта Сила не была велика и, вероятно, должна была еще пройти долгий путь становления, прежде чем реализовать в тварном мире все свои особенности и свойства. Магический титул Неркмеда не был типичным — он стал не Хозяином, не Повелителем, не Властелином, а фаворитом Силы, Заклинателем Тайных Дымов. Воззрения, с которыми Неркмед некогда приступал к своим исследованиям, состояли в том, что в стихиях, из которых состоит человек и все существующее, содержится особая эссенция, именно она позволяет стихиям, а через них — и вещам — существовать; когда эта эссенция иссякает, вещь разрушается. Сама эссенция Неркмеда интересовала мало, поскольку он полагал, что обнаружить ее и использовать каким-либо образом невозможно, однако он считал, что у нее есть своего рода «испарения» или «истечения», которые он называл «дымом» — или, чаще, «дымами», потому что их было великое множество. Именно их он стремился обнаружить, уловить и исследовать, и посвятил этому занятию долгие годы. В конечном итоге, не имело никакого значения, была ли изначально верна его теория или нет (большинство классических магов Хеллаэна сказали бы, что она совершенно абсурдна), и в каком смысле вообще может быть истинной или ложной та или иная теория в смысле соответствия ее тому, что она пытается описать — факт в том, что когда раскрылась Сила, для возможных споров об истинности или ложности уже не осталась места. Граф Неркмед был похож на человека, который час за часом, день за днем, с упорством сумасшедшего роет колодец в бескрайней пустыне, надеясь обнаружить воду, хотя по всем признакам понятно, что ее тут нет и быть не может, ни на поверхности, ни в глубине — и вот, в итоге его усилий, разверзаются небеса и мировой потоп обрушивается на землю, затопляя все — и унылую ямку, выкопанную сумасшедшим, и пустыню вокруг него, и горы, и все остальное. Не имело значения, существовали «дымы» когда-либо прежде — потому что, когда пришла Сила и дала им бытие в этой вселенной, это самое бытие распространилось не только вверх по временной линии («нечто появилось, и с тех пор оно существует»), но и вниз («нечто существовало всегда, раньше мы просто не знали об этом»). Сила входит в мир в тот или иной момент через своего агента, который одновременно также является и ее источником: Сила берет начало от кайи лорда, а его сувэйб становится для нее вратами — но, стоит ей войти, как она меняет все, что есть, и обнаруживается, что она присутствовала в мироздании всегда, хотя и в скрытом виде, пока наконец не сотворила себе соответствующее воплощение. На первый взгляд, все это содержит в себе внутреннее противоречие, и в некотором смысле это действительно так: появление, а затем и умножение парадоксов — неизбежное следствие для любой теории, пытающейся дать исчерпывающее описание реальности.

Теззи Тир не питала к Неркмеду какой-то особенной нелюбви (хотя когда-то она и прокляла его, как проклинала всех, кто отказал ей в помощи), просто он был первым подходящим Обладающим, который вспомнился ей, когда она задумалась о том, как и где будет сдавать овой последний экзамен.

— Что тебе? — спросили стражи на воротах невысокую девушку, закутанную в длинный плащ.

— Мне нужен ваш хозяин,, — ответила Тэззи. — Позовите его.

Требование позабавило стражей, однако они не стamp;ли смеяться. Ведь в Хеллаэне тот, кто обладает могуществом, легко может принять невзрачный и непритязательный облик. Вероятность встречи с лордом, путешествующим инкогнито, невелика, но она существует, и о ней не следует забывать. Стражи поинтересовались именем гости, и Тэззи назвала себя, однако, поскольку следом за именем не прозвучало ни благородной фамилии, ни колдовского титула, ей сообщили, что принять ее лорд не сможет; однако она может побеседовать со старшим помощником младшего управляющего и изложить ему свою жалобу или просьбу. В какой-то момент Тэззи почудилось, что она вернулась на три года назад — настолько все было похоже. Она прошла в замок, но дожидаться в приемной своей очереди не стала — проследовала дальше, через внутренний дворик, к центральному зданию. Ее попросили вернуться. Она проигнорировала эту просьбу. Ее попытались заставить. Она превратилась в ангела истребления и убила всех, кто пытался. Скрываться больше не имело смысла. Дверь, закрывавшая вход в цитадель, была защищена чарами, и Тэззи не могла пройти сквозь нее — поэтому она ее испарила, вместе со значительным участком стены.

Она направилась к Источнику Силы, пульсацию которого ощущала внутри замка. Слуги при ее приближении разбегались и прятались, преграждавшие дорогу гвардейцы падали один за другим, демоны и боевые призраки испепелялись светом, который излучало все ее существо. Пред вратами, что вели в заду, где находилось Главное Сплетение, натиск стал особенно силен: врагов появилось так много, что они едва ли не погребли под собой светоносного ангела; каждый взмах жезла, будто сделанного из белого огня, забирал чью-то жизнь, но нападавшие не оставляли усилий; разрушительные волны энергий, исходившие от Тэззи и способные отправить на тот свет сразу множество противников, худо-бедно сдерживались объединенными усилиями чародеев, служивших Неркмеду, и покорных ему демонов. Вероятнее всего, Тэззи рано или поздно перебила бы их всех, хотя и неизвестно, каких бы усилий ей это стоило, и сумела бы она выйти из этой схватки неповрежденной — однако люди и демоны сами отступили от нее, услышав отчетливый и спокойный голос, раздавшийся из распахнувшихся врат:

— Оставьте ее! Пусть войдет.

Тэззи так и поступила. Уверенность врага в собственных силах не остановила ее, не заставила обеспокоиться или хотя бы иронично улыбнуться — вообще не имело никакого значения, что предпринимал или собирался предпринять этот червь.

Центральный зал замка Скизайд имел форму восьмиконечного креста, распадаясь таким образом на основную часть и восемь ответвлений, которые к ней примыкали. В этих вытянутых помещениях располагались магические узоры, питаемые силой Источника; в каждом ответвлении были врата: четыре вели в мир людей, четыре — в миры духов и демонов. Заклинатель Тайных Дымов стоял у Главного Сплетения, в левой руке он держал книгу, в правой — жезл, почти идентичный тому, что сжимала Тэззи, только черного цвета.

Тэззи вплыла в' полутемный зал. Излучаемый ею свет сжигал окружавшие ее заклятия без разбора — и те, которые могли бы представлять опасность, и те, которые Неркмед развесил здесь для личного удобства. Узор на полу задымился и за-извивался, как раненое существо, когда Тэззи наступила на него; там, где она касалась рисунка, линии испарялись.

Неркмед раскрыл книгу — не просто фолиант из библиотеки, а созданный его же собственными руками магический атрибут. Жезл взлетел в воздух, чертя сложную вязь знаков. Тэззи бросилась вперед, собираясь нанести удар, пока лорд не закончил свое заклинание, но столкнулась с вихрем из каменных глыб, который образовался, как только она приблизилась к заклинателю на опасное расстояние. Неркмед не был беспечен - по образу мысли чародей, а не воин, он предпочитал вести бой на той дистанции, которая была ему удобна.

Будь это обычные камни, Тэззи даже не заметила бы их, но конечно же это было нечто большее. Энергетические потоки, излучаемые Стихиями, имеют разную частоту вибраций; воспринимающее сознание улавливает те или иные и создает из них для себя ту или иную реальность: из самых низких оно образуем физический пласт существования; из более тонких эфир или астрал; это лишь основные, возможна и бесчисленное множество промежуточных вариантов, неких гибридных образований. В зависимости от того, сформирован ли объект восприятия излучениями только одного пласта, или же ему также соответствуют иные вибрации, он может существовать как на одном пласте, так и сразу на нескольких. Кружащиеся камни преградили дорогу Тэззи не только на самом низком и грубом уровне, который она могла проигнорировать, но и выше - и обойти их, или найти какую-нибудь частоту, где преграды не существовало, ей не удалось. Пришлось прокладывать дорогу силой; но волшебство лорда не шло ни в какое сравнение с магией его слуг, и разрушение преграды отняло у Тэззи слишком много времени. Когда она закончила, Неркмед также завершил свое заклинание. Тэззи показалось, что на нее рухнула гора. Это было не только внешнее воздействие — сам удар не содержал в себе какой-то чрезмерной силы, и при других условиях Тэззи могла бы уклониться от него или остановить — но одновременно с этим ее собственная защита дала слабину: Сила проникла в нее и исказила структуру. Вибрации деформируемого поля Тэззи и внешний импульс совпали, их резонанс породил то ошеломляющее ощущение сминающей все на своем пути враждебной мощи, которое пережила Тэззи. К такому она не была готова. Ей казалось, в Небесной Обители она обрела колоссальную силу, а этот лорд был одним из самых слабых — между тем его единственное заклинание, разрушившее две трети ее защитных полей, показало, что ее представление о собственных возможностях несколько преувеличено.

Белый жезл взметнулся вверх; золотисто-белое Имя, окружавшее, словно диковинный нимб, ее голову и плечи, медленно поворачивалось; зарождающееся в левой руке пламя наполнило тот узор, который чертил жезл. Девушке-ангелу удалось остановить заклинание Неркмеда — но она опять потеряла время и не успела начать контратаку, как была вынуждена разбираться с новым порождением его противоестественного волшебства. Ее основное преимущество — скорость и напор — оставалось так и не задействованным: Неркмед не давал ей возможности перехватить инициативу.

На этот раз его чары приняли вид огромной темной лапы с длинными когтями, сжавшейся в том самом месте, где только что стояла Тэззи. Она телепортировалась, однако, избежав соприкосновения с лапой, поняла, что это только начало. Неркмед построил свое заклинание таким образом, что при любой попытке переместиться ближе к нему лапа неизбежно поймала бы ангела; Тэззи это увидела и рефлекторно ушла туда, где до нее не могли добраться — однако в результате она оказалась именно там, где и было нужно Неркмеду. Рука вдруг раздалась вширь и распалась: вторая часть его заклинания вызвала целую бурю мечущихся по воздуху когтей; Тэззи сотворила новый защитный кокон, внешне похожий на клетку в форме шара, прутья которой состояли из белого огня, и устремилась к врагу — это было последнее, что она успела сделать. Перемещающиеся огненные линии поначалу, как и планировала Тэззи, без труда прожигали путь через темную бурю когтей, но на середине пути Неркмед ударил так, что по сравнению с этим выпадом даже его первая ошеломительная атака показалась ребячеством. Он опять заставил резонировать между собой совершенно несвязанные вещи — на этот раз сразу три заклинания: бурю когтей, огненную клетку Тэззи и собственно атакующий импульс, оформившийся в образ особенно длинного, состоящего из множества сегментов, когтя, протянувшегося между фигурами лорда и ангела. Как и в первый раз, сам по себе атакующий импульс не имел особенной мощи; однако, сложившись в единое целое с двумя другими заклятиями — одно из которых принадлежало противнику, и, по идее, должно было беречь его подобных атак, — приобрел поистине сокрушающую силу.

Защитные поля сгиуда восстанавливаются очень быстро, даже за то ничтожное время, которое прошло после первой атаки, дыры в некоторых оболочках Тэззи сумели затянуться — но, конечно, далеко не все. Новый удар стер в порошок и то, что еще первое заклинание не сумело разгрызть, и то, что уже успело восстановиться. В первый раз Неркмед попробовал ее на зуб, теперь — полноценно надкусил и разжевал...

Словно заточенное бревно пробило ее живот, повлекло вниз и пригвоздило к полу. Она еще трепыхалась, еще была жива, но понимала, что проживет не дольше, чем бабочка, заживо пришпиленная к кусочку картона. Сияющие нити, из которых состояли крылья Тэззи, проникли в структуру поразившего ее заклятия и попытались выдернуть его из тела — увы, сил на это у нее не хватило. В следующее мгновение еще несколько игл возникли из ниоткуда, вошли в сочленения крыльев, откинули их обратно и обездвижили.

Тэззи не могла поверить в то, что проиграла этот бой. Им ведь говорили, что сила, которая будет дана ученикам Обители, — выше колдовства магов и Обладающих Силой! Почему же она повержена, а ее враг, не получивший ни царапины, спокойно стоит рядом, рассматривая ее так, как будто бы она была маленьким злобным животным, требующим аккуратного обращения, но все же не представляющим настоящей опасности для жизни.

— Теперь поговорим, — произнес лорд Неркмед. — Кто ты такая?

Тэззи Тир не ответила. Она почти не слышала его... Да, он говорил что-то, но ей не было до этого дела. Она пыталась понять причину своего поражения. В чем она ошиблась?..

— Ты довольно любопытно устроена, — заметил Неркмед, продолжая разглядывать плененного ангела. — Хмм, код информационного поля такой, что обычными способами его не прочесть... Да, тебя будет интересно исследовать. Не расскажешь, кто ты и за что так обиделась на меня, что решилась на это бестолковое нападение?.. Нет?

«Нам не могли солгать, — думала Тэззи. — Но почему же тогда моих сил оказалось недостаточно?..» Ей вдруг показалось, что ее внутренний мир замер. «Моих?» Вот в чем ошибка. Она полагалась на себя. Хотя она и прилежно выучила основные постулаты учения Небесной Обители, внутри себя, на каком-то глубинном уровне она по-прежнему продолжала делать все, что делала — ради себя. Ей была дарована Сила, и она решила — не вполне сознательно, нет, и это, может быть, единственное, что способно ее оправдать, — решила, что эта Сила теперь принадлежит ей. Хотя мастера и помогли им избавиться от страстей, некоторые тонкие искушения — гнилостные флюиды того извращенного миропорядка, с которым были призваны бороться Служители — еще могли проникать в их души и осквернять те невидимые внутренние святилища, что иначе могли и должны были стать обиталищами благого источника. Все, что ей даровалось в Обители, не предназначалось для ее личного использования; она должна была стать орудием, рабом, беспрекословно выполняющим веления высшей воли — вместо этого она вообразила, что может сама управлять собой и по собственной воле распоряжаться полученными дарами! Бестолковая дура! Боль, вызванная засевшим в ее животе колдовским когтем, отступила на второй план, а внутреннее мучение, сожаление о собственной глупости и слепоте, желание как-нибудь унизить себя и наказать, сделалось непереносимым. Ее вина была безмерна, и ей захотелось немедленно уничтожить себя для того, чтобы ее внутренняя нечистота, ее потаенное желание иметь собственное я, наделенное независимой личной волей, перестало наконец своим существованием оскорблять взор благого источника. Она — еще одно жирное пятно грязи на лице этого измученного, больного мира; она целиком и полностью виновата в том, что чудесные дары, посланные свыше, уступили мерзкому волшебству Обладающего Силой, и самым справедливым и лучшим будет, если она немедленно умрет, здесь и сейчас, и тем самым убережет от осквернения — не себя, нет! — те способности и силы, которые были дарованы ей Обителью и которые теперь собирался «исследовать» Неркмед кен Скизайд.

Она переставала видеть то, что происходило вне ее, и не заметила, как внезапно нахмурился и подобрался пленивший ее враг. Она словно проваливалась внутрь себя, и реалии внутреннего мира представали перед ней в символических формах. Источник зла — ее собственная «независимая» воля, и она была готова уничтожить этот источник для того, чтобы стать проводником иной, единственно истинной и правильной воли — или, если это невозможно, уничтожить для того, чтобы не осквернять мир наличием такой нелепой и бессмысленной ошибки, которой она была с самого рождения. В какой-то момент этого полета-падения в никуда она вдруг встретилась с другой Тэззи Тир, поднимавшейся ей навстречу — не изломанной и жалкой, как она сама, а уверенной и спокойной, не знающей сомнений и даже не способной испытывать их. На секунду их взгляды встретились. На лице «прежней» Тэззи читались страх, смятение, противоречивое сочетание стремлений к жизни и смерти; лицо «новой» Тэззи не выражало ничего, оно казалось совершенно бесстрастным. Глядя на это лицо, «прежняя» Тэззи вдруг подумала, что теперь, когда она окончательно отреклась от своей воли, кто-то ей на замену выставляет ее точную копию, куклу — прекрасную и совершенную, но вместе с тем — и совершенно бесчувственную. Идеальное, не рассуждающее орудие. Впрочем, она тут же поняла, что пришедшая мысль не может быть не чем иным, как ложью, — ведь она как будто бы подразумевала, что в новой Тэззи есть какой-то недостаток, ущерб по сравнению с Тэззи прежней... Конечно, не могло быть ничего подобного, ведь прежняя Тэззи, воспринимавшая все, может быть, слишком остро, была несовершенным порождением искаженного мира, а Тэззи новая — непосредственным, совершившимся только что, творением благого надмирного источника, и уж конечно должна была превосходить прежнюю Тэззи решительно во всем... Высшей воле виднее, как все должно совершаться. Успокоенная этой мыслью, она закрыла глаза и канула во тьму небытия, уже окончательно и бесповоротно, и никто уже — ни ангелы, ни лорды, ни Изгнанные Боги — не смогли бы остановить ее, ибо таков был ее выбор; в тот же самый миг — уже не во внутренней, а во внешней реальности — новая Тэззи Тир открыла глаза.

Она ощущала сгущение удерживавшей ее силы и знала, что может теперь до определенной степени влиять на нее. Роли поменялись. Она сделала то, что Неркмед чуть раньше сделал с ней, — проникла в его заклинания и исказила их: не слишком сильно — настолько, чтобы они перестали удерживать ее крылья. Затем она извлекла пронзивший ее нутро коготь и поднялась с пола. Ее гэемон и защитные поля восстанавливались с немыслимой скоростью. Неркмед творил какое-то новое заклятие, но Тэззи знала, что эту битву лорд уже проиграл. Те особые преимущества, которые давала ему Сила, теперь были сведены на нет — потому что теперь Тэззи ощущала ее и сама могла вмешиваться в ее действие. В распоряжении Неркмеда оставалась лишь обычная магия — Формы, классика, пара Имен и немного Высшего Волшебства, но аналогичными способностями обладала и Тэззи; при том она была намного быстрее и, по самому существу приобретенных способностей, нацелена на убийство, а Неркмед — нет: он был неплохим ученым, но далеко не идеальным бойцом. Поединок распался на две части: на одном уровне Тэззи и Неркмед обменивались заклинаниями, на другом существовали как два источника притяжения, разрывающие Силу Тайных Дымов на две части. Сила перестала быть преимуществом одной из сторон, она сделалась призом в борьбе.

Ожесточенный бой продолжался меньше минуты — за это время Неркмед и Тэззи успели полностью разрушить верхнюю часть замка и залить огнем внутренний двор, стены и пространство вокруг: зачарованные стены зала, где находилось Главное Сплетение Источника, не смогли удержать той мощи, которую они выпустили на волю. Воздух переполняли вспышки, разноцветные сияния перемежались друг с другом, поднимались зигзаги лиловых, почти черных и ослепительно-белых молний.

Потом беспорядочные выплески энергии, вызываемые сталкивающимися заклинаниями, начали стихать; пожар на руинах замка все еще бушевал, но более не усиливался, и поднимающиеся вверх клубы дыма расступались перед фигурой прекрасного крылатого создания, неподвижно замершего между небом и землей.

Повержен во прах лорд Неркмед, и нет более его Силы. Если, приходя в тварный мир, Сила преображала реальность, то теперь Сила сама стала тем, что подлежало перемене. На место Заклинателя Тайных Дымов пришел Ангел: но изменения не ограничились тем, что одно существо потеряло право собственности, а другое приобрело. Ведь Сила — не пассивный объект, она слишком тесно увязана с лордом, чтобы существовать как прежде, будучи от него отделенной. Для Неркмеда Сила была всем, в ней лежал источник его волшебства; для Тэззи полученное стало лишь одним из ее атрибутов. То, что было вдохновением и творческой энергией Неркмеда, сделалось фиксированным, строго определенным могуществом Тэззи, не способным не увеличиться, ни уменьшиться, ни перейти во что-либо иное.

Для Обладающих — таких, как Неркмед — бывших смертными еще совсем недавно, Сила подобна семени, что лежит в грязной земле, питается влагой, уже дала росток и обещает когда-нибудь, быть может, превратиться в высокое дерево... Но этого не будет. Семя с проклюнувшимся ростком извлечено из земли, очищено от грязи, высушено и сохранено в целости. Теперь это часть гербария. Упрятанное под стекло, оно всегда останется таким, каким его поместили на стенд. Да, это то самое семя. Только расти оно уже не способно. А Тэззи — хранитель гербария. Ангел-хранитель, если быть точным.

— ...Есть тайна, — сказал Рийок, — поведать которую я прежде не мог, ибо вы не были готовы узнать ее. Теперь время настало; и это последнее, что мне осталось открыть вам.

Мерно расхаживая взад и вперед по каменным плитам храма, он ненадолго замолчал. Ученики должны были проникнуться значением момента. Даже если они еще не понимают, что на этом — все. Даже если многие из них еще проведут в монастыре недели или даже месяцы. Учеба окончена, и это — его прощальное благословление данной группе. Ему хотелось верить, что все они выдержат экзамен, как выдержала его Тэззи Тир. Начав свою охоту, они поймут, что их собственных сил — недостаточно, чтобы победить. Сумеют ли они в этот момент покориться высшей воле и отдать себя ей, как отдала Тэззи? Если да — в Небесную Обитель придет новый брат. Они еще не братья, хотя их и называли так, а только личинки настоящих Служителей. Должно произойти настоящее перерождение, прежде чем ученики смогут ими стать. Но сейчас ему следует немного приободрить их. Они на самом пороге, и Рийоку хочется верить, что экзамен выдержат все.

— То, что мы делаем, — заговорил наконец мастер, — еще не сама война, но лишь подготовка к ней. Собирается воинство, и каждого из вас ждет испытание веры, которое и определит, войдете ли вы в число избранных, или же, не сумев преодолеть себя, погибнете, как и всякая иная часть этого искаженного мира. Я верю, что время, которое вы провели здесь, потрачено не зря, и вы успешно завершите начатое, став теми, кем должны стать. Но говорить я хотел не об этом.

Нынешнее положение дел — лишь прелюдия, приготовление к войне. Даже лучшие воители потерпят поражение, если нет полководца, который станет руководить ими. И нам обещано, что такой полководец придет. Он уже здесь, но пока еще скрыт и невидим, однако час его близок. Каков будет его облик и каким именем он назовется, ведомо только благому источнику бытия; мы же, ожидая его, но не зная, когда именно и как исполнятся все обещания, называем его Светлейшим. Все превосходные имена можно было бы связать с ним, ведь он — господин всех совершенств, наместник той высшей силы, которой мы служим, святой посредник между творением и благим источником. Он низвергнет Владык падшего мира с их нечистых тронов и переменит саму историю: время сделается другим, и многое из того, что мнится сейчас «существующим» (но на деле не является таковым, ибо не может существовать то, что отступило от блага), станет не более реальным, чем выдумка, небылица. Вы знаете уже, что первым Именем, которое прозвучало в бесформенном темном хаосе, предшествовавшем началу бытия, было Имя Света, и потому не случайно, что из всех превосходных имен, которые можно было бы отнести к высочайшему посланнику, мы предпочитаем использовать именно это. Он — венец истории, ее высшая точка, и одновременно — ее конец и начало; как господин всякой твари и наместник благого источника он был предызбран еще прежде, чем возникло само время; и он же — привратник, который уничтожит время и приведет верных к бесконечному счастью, а неверных — к бесконечному мучению. Он станет зримым воплощением высшей воли, ее совершенным, наиболее полным выражением в сотворенном мире. Так будет, все события уже предрешены и неизменны, и все, к чему сводится ваш выбор — на какой стороне вам быть... Но право повиноваться самому Светлейшему, величайшую честь войти в непобедимое воинство, что должно быть собрано к его приходу, — все это вы еще должны заслужить. Нет блага выше, чем быть его рабом, ведь служить Светлейшему — тоже самое, что служить благому источнику: они не отделены друг от друга. Светлейший не имеет собственной воли, но воля, которая ведет его, — это и есть та воля, которой мы служим; он же — наисовершеннейший ее проводник.

Более мне нечего добавить. Теперь вы знаете все, и все самые сокровенные надежды и тайны Небесной Обители вам открыты. Все необходимое дано вам; ваш ум, тела и души — очищены от скверны; и все, что вам осталось — совершить тот самый последний и самый важный шаг, что еще остается на вашем пути от смертного состояния, когда вы были рабами мира, к состоянию бессмертному, когда вы станете Служителями Истины. Я благословляю вас. Прислушайтесь к себе, и как только будете готовы, как только в вашем сердце раздастся тихий голос, велящий совершить правосудие — отбросьте сомнения и сделайте этот последний шаг; и если дух ваш будет чист и предан Истине — то вскоре вы вернетесь сюда, и высшая, неземная слава, невыразимое сияние благого источника будет с тех пор всегда и во всем сопровождать вас.