"Дмитрий Гаврилов. Меч не знает головы кузнеца" - читать интересную книгу автора

гость приставил посох к высившемуся тут же морщинистому дереву и уселся
рядом с хозяином кострища, подобрав полы грязного выцветшего от времени и
солнца дорожного плаща.
Потом он принял обеими руками, как велит обычай, баклажку и щедро вылил ее
содержимое в рот, более похожий на хищную волчью пасть.
Ридар покосился на топор, что был у него за бревном по левую руку.
"Пустое! - успокоил он себя. - Дед, конечно, не слабак, но на татя не
похож..."
Старик фыркнул, отер усы и бородищу, огладил ее, стряхивая капли браги, и
вернул флягу Ридару.
- Многие отвернулись от старой веры, - сказал он затем, - а ты, должно
быть, ездил к самому великому Ясеню.
- Да, я оттуда, и я держусь веры предков моих, и силы прошу у истинных
богов наших, - подтвердил Ридар неохотно и, не вставая, подложил в огонь
сучьев.
- Добро, - вроде обрадовался его гость. - Но в телеге прошлого далеко не
укатишь.
- И так же плохо, коли за спиной пустота, - возразил Ридар, оглядывая
Старика.
Долговязый гость оскалился, покачал головой, и снова протянул руки к
пламени, разве что не в самый костер залез. А руки были мощные - жилы, как
толстые тетивы - только еще белее, чем сами ладони.
- Ты ведь не из местных? - спросил Ридар Старика.
- Ну и что? Тут все окрест мне хорошо знакомо, настоящих драконов здесь
нет - а мелочь всю повывели, - неожиданно откликнулся тот, - и Орма,
которого ты желаешь найти, тут тоже нет.

* * *

... Не успел я выйти за порог, а меня тут же потянуло обратно, к твоему
окну, Марианна, и я чуть ли не за волосы развернул себя в сторону своей
усадьбы.
И снова весь вечер я метался от стены к стене, комкая баллады, не
уложившиеся в размер, как в ложе коварного еллинского Прокруста. То я звал
тебя, то проклинал собственное воображение, то снова призывал могучих
богов.
Лунный день был ничуть не лучше, я сходил с ума, изыскивая малейший повод
увидеть тебя, чтобы убедиться, не совершил ли я еще какой-нибудь дикой
ошибки, задев милое черноокое создание. Твой несносный Ридар большой
путаник...
Вот уж скоро настает время Тюра, бога побед. Какой-нибудь час. И с голубем
моим почтовым ты получишь эти черты и резы, ты пробежишься по ним
взглядом, и подумаешь, что в части рифмоплетства у Ридера получалось
лучше. Но стихи - такой хитрый предмет, они, как мед. Так, напои же меня
хоть как-нибудь, хотя бы один глоток, потому что при эдакой жажде я не
способен к науке благословенных Одином скальдов! А ты, показывая баклажку,
полную сладчайшего напитка, вновь закрываешь горло, измучив меня так, что
свет порою меркнет в глазах.
Я сейчас как натянутая струна, я так чутка к каждому твоему жесту, слову,
что если он неверен, а оно - холодно - я не смогу больше звучать.