"Дмитрий Гаврилов. Меч не знает головы кузнеца" - читать интересную книгу автора

* * *

Марианна, родная! Я не хочу тебе надоесть, я не могу позволить стать для
тебя обыденностью, как уже писал - иначе, мне суждено тебя потерять, а это
смерти подобно. И все-таки, если сейчас влетит твой почтовый голубь - я не
сумею устоять.
И душа рвется к тебе, и вырывается, и взмывает в небесную синь каждый день
и каждую ночь - ты сумеешь различить ее лишь по этим скупым строчкам
письма. Она вряд ли надоедлива - моя душа, не то, что бородатое,
изрезанное шрамами лицо.
Как бы там ни было - ты не ответила ни на одно из четырех моих последних
посланий за суматохой дел и событий. Это мелочь по нынешним неспокойным
временам. А вот, представь себе наши два замка, и я шлю тебе письмо с
самым быстрым гонцом. Потом еще... И еще одно. А потом, не получив ответа,
либо принимаю яд из рук кормилицы либо еду штурмовать твой замок во главе
шайки головорезов. Какая острота!
Первый предмет, брошенный тобой со стен осажденной крепости, убивает меня
наповал, и ты даже слезинки не прольешь над моим бездыханным телом.
Так вот. Если бы спросили меня боги, что надобно мне в этой жизни - я
попросил бы заключить тебя в самую высокую башню на Земле, до вершины
которой мог бы добраться лишь сам. Будь же прекрасным исключением из
общего правила! Поэтому, когда я полезу вверх по лестнице - ты не торопись
ее ломать, не торопись резать веревки. Лестница еще слишком длинная,
больно стены твоего замка высокие. Тем тревожнее и увлеченнее будет мое
роковое восхождение. Но ведь, не неприступные же они!
Да ты и так гордо взираешь с балкона, как с крепостных стен, к которым я
придвинул лестницу. Не отталкивай ее сразу царственной ножкой. Дай мне
залезть повыше, чтобы при падении сломать шею, а не просто ушибиться.
... Я как представил, что на полмесяца, бесконечно долгих полмесяца ты
уедешь - сосчитал по пальцам, на сколько ночей и дней, полных одиночества,
я расстанусь с тобой... Лучше бы и не представлять.
Ощущение твоей близости, когда ты рядом - это просто неописуемо, словно
какие-то ласковые волны счастья нежно качают меня... И вот лишиться этого
на невозможно длинные полмесяца?!
Ах, я бесконечно признателен тебе, милая моя, родная Марианна! Хотя бы
только за то, что ты даешь мне возможность вновь пережить искренние,
светлые, незамутненные никакой корыстью чувства. И сделать хоть что-то для
тебя - означает, прежде всего, продлить собственное существование.
Уезжай! Скорее, уезжай прочь - потому что знать, как ты близка и
недосягаема - худшая из пыток. Ты будешь там одна, ты многое передумаешь.
Суета этого мира схлынет - все предстанет в истинном свете. Может быть
только там, на теплом берегу, ты поймешь, что не будет в твоей жизни
другого, более сумасшедшего Ридара. Остальные - они уже будут расчетливы.
А я теперь перед тобой, как на ладони. И никто не скажет тебе все, как
есть, кроме меня.
Но, я надеюсь, до встречи! И раз мне отказано в милости коснуться твоих
коленей, считай, что я впился в одних своих мечтаниях в твои молчаливые
холодные губы. Ей-ей, даже такие, я бы не оставил их вовек, я желал бы
вечно пить из их источника.
А ты, словно Фрейя из пены теплого моря, сойдешь на берег и ни разу не