"Дмитрий Гаврилов. Харбард должен быть доволен" - читать интересную книгу автора

влечет едва заметная черная полоска земли среди пустого, бескрайнего
океана.
Я легонько постучал в покосившуюся дверь и отступил. Мелодия оборвалась на
припеве
- Кто там? - послышался испуганный девичий голос.
- Не пустишь ли дорожного человека на ночлег, красавица? - подумал я, но
на всякий случай постучал еще раз.
Вот-вот сейчас раздастся голос старого кузнеца: "Кого там чёрт принес в
эдакую темень?!"
Но за дверью молчали...
- Не здесь ли живет мастер Торвильд, молодая хозяйка!? - и я живо
представил себе кузнеца, каким он был некогда, каким я его запомнил с того
самого дня, когда Харбард увел меня за собой, наградив прежнего хозяина
драгоценным перстнем.
- Я не слышу, добрый человек, твоих слов, - отвечал мне тот же девичий
голос, от которого кровь резво припустилась по жилам, а воображение
дорисовало всякие подробности...- но Господь щедро одарил своих грешных
детей. Я, кажется, понимаю, что ты спрашиваешь. Дядя умер прошлым летом,
теперь здесь живем мы с матушкой... Погоди, я открою...
Верно, у кузнеца была младшая сестра - Берта. Она, в общем-то не злобливая
женщина, прозвала меня маленьким язычником лишь за то, что я и мысленно не
молил Господа-Иисуса ни о чём - не бил распятому поклоны, не бегал в
церковь, и не возносил ладоней к кресту. Да и Торвильд слыл не таким
скверным человеком, каким мог показаться иногда в подпитии. Это он
когда-то очень, очень давно нашел меня, замерзшего, мокрого, как мышь, и
голодного, как волчонок, на берегу. Это Торвильд пристроил меня по
хозяйству и попытался обучить ремеслу...
Лязгнул засов, скрипнули забывшие масло петли, дверь стала медленно
приоткрываться... Я еще сильнее сжал посох, а правой рукой проверил,
насколько ладно сидит в ножнах клинок.
Во тьме я вижу неплохо, но лунный бог точно хотел помочь мне.
- О, Всеотец!
Едва бросив взгляд на младую хозяйку, я уже мог поклясться, что в целом
свете нет девушки прекраснее этой. Кто бы мог подумать, что она - человек.
Кожа девы белее лапландских снегов, тонкие губы, гордая, без единой
складочки шея, к которой я бы с готовностью припал, точно вервольф, если
бы...
Рыжие, как языки игривого пламени, волосы стекали волной на плечи. Предо
мной стояла та, одна из немногих, или даже единственная, ради которой
герои баллад истязают собственный рассудок, если бы....
Это была женщина, по которой стучит, словно бешеное, раскаленное сердце в
грудной клетке. Оно так колотит о ребра, что вот-вот проломит их и
выскочит оттуда просто под ноги, а сердце героя непременно растопчут,
если, вняв мольбам, красавица не подберет его. Если бы...
Луна заглянула ей в самые очи. Зеленые девичьи глаза были неподвижны,
пусты и безжизненны.
Девушка знала, что по ту сторону порога стоит путник, которому по простоте
душевной только что доверилась.
А я не мог ей сказать и слова.
- Родная! Как же это? - воскликнул мой разум, воскликнул и затих.