"Дмитрий Гаврилов. Страшилка кота Баюна (Сб "Великий и ужасный")" - читать интересную книгу автора

- Ты, глупый, это брось. Мне твои молитвы, как мёртвому припарка. Отвечай!
Зачем пожаловал? Дело пытаешь, али от дела лытаешь?
Ещё пуще испугался Всеслав, но виду не подал:
- Здравствуй, хозяйка! - кладёт поклон земной. - Не ватажился и не ведался
я до сей поры с нечистой силою. Так что ты меня прости. Больно чудно мне.
А Яга усмехнулась и отвечает:
- Что же ты нечистой силе поклоны бьёшь, али сильно припекло? Ну, да
ладно! Пойдём в избу, всё лучше, чем на пороге стоять. А ну-ка избушка,
встань ко мне передом, а к лесу задом.
Изба покряхтела, покряхтела, да и развернулась.
Вошел Всеслав в дом и ахнул. То не избушка, как мерещилось, а красный
терем.
И порядок там, и уютно там, печь сама пироги печёт, метла сама пол метёт.
В каждом углу по снопу спелой пшеницы, а давно уж с полей она убрана. У
каждого окна по горшку с цветами диковинными. А где Спасу стоять положено,
сидит филин пучеглазый, очами зыркает да хлопает.
Та хозяйка следом идёт, следом идёт, улыбается.
- Аль нечисто в доме сём, добрый молодец?
Хлопнула Яга в ладоши:
- Верные мои слуги! Сердечные мои други! Истопите-ка гостю баньку, да
погорячее! Смойте-ка с него пыль да грязь подорожную.
Явились тут две пары рук, подхватили Всеслава под локти, да повлекли за
собой. Ох, и мяли ж они его, ох и хлестали душистым веничком. И по ножкам
его резвым и по рёбрам его крепким. Не снести бы Всеславу восхищения, да
угомонились, наконец, лихие помощнички. Одели гостя, да обули - в горницу
возвернули.
Напоила его Яга, накормила. Сидит прямо, да ни о чём не спрашивает. Видно,
пока он в баньке парился, всё про него вызнала, всё выведала.
Стала спать укладывать:
- Полезай-ка на печь, добрый молодец! Утро вечера мудренее.
Забрался он было куда велено, глядь, а там чья-то спинища полосатая, да
вся в густых волосьях и меху.
- Тут уж есть кто. Вон спрятался!
- Ах, разбойник! Я-то его с самого утра ищу. Это кот наш. Днём он мастер в
гулючки игрывать, а ночью сказки баить без умолку. Опричь мужа мово никого
не слушает. Ну, дак, не бойся! Лежи покудова на печи! И потуль Хозяина не
уважу, не показывайся ему на глаза. Больно зол он нынче. Ишь как непогода
разыгралась. Да, смотри, кота не разбуди, он тоже как разозлится, так
глаза дерёт, спасу нет. А коли кто не по нём - сейчас же съест.
Филин заухал, захохотал. Распахнулась дверь. Ущипнул себя Всеслав - эко
диво! Входит в дом тот самый Водчий, волосья торчком, нос крючком, да и
басит:
- Что-то, мать, у нас опять русским духом пахнет. Не иначе, снова кого-то
схоронила?
- Да, что ты, муженёк? Откуда здесь живому-то быть!
А Хозяин осушил корец пенистого медового квасу да как заругается:
- Ох, испакостился ныне белый свет. Холоп на холопе, смерд на смерде.
Давненько я не видел такого. Попы бесперечь нас поносят. Князи староверцам
обиды чинят.
- Бывали и худшие времена, отец, - отвечала Виевна.