"Леонид Иванович Гаврилкин. Остаюсь с тобой (Роман) " - читать интересную книгу автора

тетрадками. Два выходных. Связи со всем городским торговым миром. Никаких
проблем с дефицитами.
Соблазн и правда был велик. Не устояла. Пошла. Сначала Алле Петровне
нравилось писать о женских пальто местного производства, о великой пользе
для человека кальмаров и морской капусты. Да о чем только она тогда не
писала! Часто брала свою писанину домой, сидела вечерами. Хотела, чтобы ее
реклама звучала как музыка. Чтобы каждый, кто прочитает ее в газете или
услышит по радио, тотчас же хватал деньги и опрометью бежал в магазин. Но
человек ко всему привыкает и остывает. Привыкла, остыла и Алла Петровна.
Как-то она сказала ему: "А, что реклама, люди теперь и сами разбираются,
какой товар хорош, а какой не очень!" Но не в ее характере было просто
"отбывать время". И вот она начала верховодить на собраниях, семинарах. Ее
выбрали в профсоюзный комитет, стали выбирать в разные комиссии. Она
выступала с речами, выпускала стенную газету, ходила с дружинниками по
улицам, поздравляла юбиляров, навещала рожениц, больных. Он, Скачков,
советовал: "Плюнь на все! Брось!" Опять их сбил с панталыку Кириллов: "От
добра добра не ищут!"
На серой дорожке появилась человеческая фигура в белом. Сначала ее
трудно было и разглядеть, из тьмы выступало только движущееся пятно, да
отчетливо слышался перестук женских каблучков о пустынный, по-вечернему
гулкий асфальт. У самого дома женщина скрылась под развесистыми деревцами.
Скачков бросился открывать двери.
Переступив порог, Алла Петровна передала ему тяжелую сумку, сбросила с
ног белые туфли и босиком потопала в ванную. Пока Скачков на кухне
перекладывал из сумки в холодильник тяжелые свертки, Алла Петровна успела
освежиться под душем и надеть длинный, до пят, махровый халат такого же
цвета, как и у Скачкова, в синюю и красную полосочки. Потом прошла в зал и,
усевшись в глубоком кресле, положила на пуфик свои полные ноги с блестящими
от лака ногтями и розовыми полосками от туфель чуть выше пальцев.
- Ну как, распрощалась со своим любимым коллективом? - с усмешкой
спросил Скачков, входя в зал следом за женой.
- Распрощалась. Разговорились, не хотели и расходиться. Если бы не
закрывали кафе, то и еще бы сидели. Все жалеют, что я...
- Звонил сегодня в Зуевский райком партии, - заранее зная, что жена
скажет, прервал ее на полуслове Скачков. - Обещали место в школе. Думаю, в
школе тебе будет интересней.
- Знаю я школу, - вздохнула Алла Петровна. - И вообще...
- Что вообще?
- Привыкли, обжились... И вдруг все бросай, тащись к черту на кулички.
Люди едут сюда, а мы отсюда. Под старость...
- Ты же согласилась.
- Да, согласилась...
- Передумала?
- А, что теперь говорить об этом? Раз надо, так надо. Я о другом думаю.
Вы, мужики, только болтаете о равноправии, а нас, баб, никогда не слушали и
не считались с нами. - И, глянув на вконец растерявшегося мужа, неожиданно
мягко и ласково улыбнулась: - Устала я, Валера. Может, ты постелишь постель?
Скачков пожал плечами и пошел в спальню. На душе у него было
неспокойно.