"Юрий Гаврюченков. Пожиратели гашиша" - читать интересную книгу автора

неровные трупного цвета пятна, покарябанные пожарными крючьями.
Блеск и нищета буржуазии.
- Вот сюда, пожалуйста, - пригласил Гарсия.
Я вежливо пропустил вперед Славу, который теперь уже не вынимал руки из
кармана, готовый мгновенно открыть огонь. Облажатьея, как в прошлый раз, ему
не хотелось.
Эррара ждал нас один, справедливо посчитав, что присутствие
какого-нибудь эксперта может быть истолковано превратно.
- Добрый день! - поднялся он нам на встречу.
Я пожал узкую сухую ладонь испанца. Эррара мельком глянул на моего
насупленного спутника, но приветствовать его не решился - продолжением
Славиной руки в кармане служил недвусмысленно прорисовывавшийся через одежду
ствол.
Хенаро закрыл дверь, оставшись с той стороны.
Эррара закрыл жалюзи и включил настольную лампу.
- Показывайте...
Я выложил на стол ларец. Испанец достал из чехла лупу и принялся
внимательно изучать предметы, интересуясь в основном гравировкой.
Я глядел на них и с сожалением с ними прощался.
- Да, - резюмировал наконец Эррара, - это именно они. - Он встал,
прошел в дальний конец комнаты и открыл тумбочку, в которой обнаружился
небольшой сейф, покрытый голубой эмалью. - С меня двести тысяч долларов, с
вас документы на машину. Прошу.
"Без проблем". Я выложил ксиву. Тачку было не жаль, все равно не моя.
Взамен же я получал нечто более ценное: свободу, возможность не думать, как
прожить завтрашний день.
Двадцать пачек стодолларовых купюр образовали на столе приятный для
глаза кубик. Эррара пропустил их через счетчик банкнот, против чего Слава
возражал шумным сопением. Мне тоже не хотелось терять время попусту, в
честность испанца я верил, но тем не менее молча наблюдал за манипуляциями
Эррары. Денежки счет любят, высказывать же нетерпение - несолидно.
Наконец грины были сочтены, я сгреб их в сумку, и мы выкатились из
офиса.
- До свидания, - сказал нам вослед вежливый Эррара.
- Всего вам доброго, - учтиво ответил я. "Не могу сказать "прощай"".
Хотя и очень хочется. Почему-то на душе у меня было неспокойно, казалось,
что этим дело не кончится.
- А я все-таки съезжу. - Слава натянул куртку и направился в прихожую.
Я не стал возражать и закрыл за ним дверь.
Трудно сказать, что нужно человеку для истинного счастья. Ощущение это,
на мой взгляд, капризно, обманчиво и неуловимо. Я вернулся в комнату, сел в
кресло и уставился взглядом в пол, чувствуя разочарование и опустошенность.
Я стал обладателем ста тысяч долларов. Ну и что?
Деньги мы с компаньоном поделили по-братски, сейчас они лежали в
тайнике, но никакого восторга от обладания ими я почему-то не испытывал.
Лежат себе и лежат: кучка бумаги с узорами и не более того.
Куда делось желание купить восхитительную жизнь?
Ожидаемое стремление скакать на зеленый свет в аспирантуру и к вершинам
науки успело куда-то улетучиться, на смену ему пришло ощущение, что я
здорово влип. Наверное, я просто устал. В ушах у меня до сих пор звенело, и