"Сэмюэль Гей. Утросклон (Фантастический роман) " - читать интересную книгу авторамузыку ржавых пружин.
Сквозь апатию и дремоту он вдруг уловил сухой легкий треск. Это на потолке лопнула штукатурка. Пыльное облачко извести припудрило волосы и плечи юноши. Тогда он решительно соскочил с дивана, достал бумагу, тяжелую чернильницу из серого камня. Долго не думая, начеркал: "Денег нет. Съел все, что было". Немного подумал и продолжил дальше: "Надо: 1. Искать работу! 2. Срочно искать работу!! 3. Сегодня же!!!" Со стоном и бранью MotfK натянул ссохшиеся, давно не мазанные сапоги. Потом снял с вешалки вытертое пальто синего сукна, где накрепко были прикручены проволокой разномастные пуговицы - две черные и одна красная. На голову небрежно легла шапка, мех которой нельзя уже было назвать оленьим, чтобы we обидеть столь благородное животное. И тем не менее вид у молодца получился бравый. На заснеженное крыльцо вышел коренастый юноша лет двадцати, с длинными черными волосами. Бледные губы на скуластом лице тонко сложены, отчего казалось, что молодой человек сердит или слегка обижен. Карие, глубоко посаженные глаза смотрели холодно и спокойно. Не замыкая дверь, Монк постоял на крылечке, глубоко вдыхая морозный воздух, прищурился на снежную белизну сугроба под окном и с удовольствием чихнул. Тут же рассмеялся и как бы заново открыл, что он попрежнему молод и полон сил. А раз так - нужно жить. "Чтобы творить великое, нужно прежде не умереть с голода", - усмехнулся Монк, и это было вполне справедливое умозаключение. Он бодро шагал на Биржу II Когда город перестал быть портовым, докеры, рыбообработчики с консервного завода, механики, слесари - все, кто обслуживал торговый флот и рыбацкие корабли, - остались без работы. Многие из них подались на шахту, где хоть и не сладко жилось, но можно было неплохо заработать. Но шахта - не богадельня, она не резиновая. И люди стали мыкаться. Кинулись на Биржу свободного труда. Было такое заведение на Катон-Хил в одноэтажном здании красного кирпича. Биржа считалась в городе авторитетным учреждением, потому что по закону Ройстона каждый горожанин волен был менять свое ремесло, занятия сообразно накопленному опыту, способностям и интересу. Но какой уж тут интерес, если слесарю предлагали сколачивать ящики, а докеру поручали пропалывать цветочную клумбу. Это была ненадежная временная работа, но она кормила. Потому в коридоре Биржи каждый день толпились десятки безработных и каждый надеялся заключить выгодный подряд. Это было унизительно, но иного выхода не было. Перешагнуть порог Биржи значило признаться самому себе, что ты не самый везучий человек. Зайдя в приемную, Монк оторопел. Десятки озабоченных, неулыбчивых лиц разом повернулись к нему, отчего стало неуютно и тревожно. Чтобы скрыть неловкость и смятение, Монк напустил на лицо выражение чрезвычайной лени и даже презрения, будто пришел сюда не просить, а выполнять какую-то важную |
|
|