"Робер Гайяр. Мари Галант (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

высвободился из объятий; потом прошелся по комнате с серьезным и строгим
видом, напустив на себя задумчивость.
- В этом вы заблуждаетесь, - произнес он. - Да, Луиза, вот ваша ошибка.
Несомненно, Мари пожелает отыграться на вас, чтобы заставить замолчать злые
языки, а уж те не преминут заговорить, когда станет известно, что отныне
замком Монтань будет править женщина. Как разыграется воображение, какие
поползут слухи, когда разнесется весть, что я, единственный мужчина в этом
доме, остался здесь навсегда! Вот почему, дорогая, мы должны быть осторожны
как никогда в эту трудную минуту.
Она в отчаянии уронила руки и нахмурилась. Потом опустила голову и
задумалась, не совсем понимая, что за угрызения совести заставляют шевалье
говорить в таком тоне. Наконец она вскинула голову и топнула ножкой:
- И пусть! Неужели же скрывать нашу любовь? Выезжать или, вернее,
бежать на природу, когда хочется целоваться? Идти на хитрость всякий раз,
как мне вздумается снова вам отдаться. Ведь я люблю вас, Режиналь, слышите?!
Нет, это невозможно! Кому-то кажется, что у меня нет ни воли, ни сил, ни
желаний, что я неспособна испытывать радость! Какое заблуждение! Напротив, я
чувствую, что в душе моей разгорается настоящий пожар, и я так сильна, что
никому не одолеть Луизу де Франсийон!
Мобре искоса наблюдал за ней, поигрывая безделушкой, которую подобрал с
небольшого столика. Он себя спрашивал: есть ли истина в словах Луизы или она
просто-напросто пытается вести себя иначе, хотя ей это и не по силам. Может,
она неосознанно ломала комедию. Ведь слабым людям свойственно важничать. Она
напоминала ему сейчас юных гасконцев, нищих дворянчиков, являвшихся в Париж
за победами и могуществом, обидеть их ничего не стоило; без гроша в кармане,
держались они гордо и высокомерно, подобно испанскому королю, хотя шпаги
были у них ржавые, а плащи - протерты до дыр! Именно бедному-то и нужна
гордость, а слабак должен вести себя так, точно вот-вот укусит. Такой,
вероятно, и была Луиза де Франсийон.
Шевалье положил безделушку на место, пошевелил бровями, будто прогоняя
досадливую мысль, и снова подошел к девушке:
- У нас еще будет время сговориться о том, как действовать дальше,
дорогая. Пока же слишком свежо потрясшее всех событие, что мешает нам
воспринимать окружающее должным образом, ведь мы находимся во власти
волнения... Я пришел проверить, чем вы намерены заняться нынче ночью...
- Мне предстоит бдение у тела покойного, - отвечала она.
- Это понятно, дорогая Луиза. Я тоже туда собираюсь. Кстати, я виделся
с Мари. Мы договорились, что она дежурит до полуночи, потом вы смените ее, а
я - вас. Однако меня больше интересует, что вы намеревались делать, когда я
сюда вошел.
- Хотела поесть фруктов. Я совершенно обессилела, - призналась она. -
Из-за этой смерти, из-за детей, которые ничего не понимают и ведут себя
просто невыносимо; есть и еще кое-что...
- Идемте закусим вместе, - изрек он. - Надо спешить. Зачем заставлять
Сефизу ждать?
Он взял подсвечник, направился к двери и отворил ее. Луиза подошла к
двери, соединявшей ее спальню с детской, и бросила последний взгляд, чтобы
убедиться: они безмятежно спят. Мобре осмотрел кровать, комод, отметил про
себя, что комната стала привлекательнее, и задул три свечи.
Луиза приблизилась к нему. Он пропустил ее вперед и пошел следом.