"Стефан Гейм. Агасфер " - читать интересную книгу автора

прилепился, да и в одноруком, ибо известно: кто хоть раз бунтовал, тот уж
никогда не поладит с законом. Эйцен хотел уж было вскочить, закричать
"караул!", но тут увидел в проникающем через окошко лунном свете
однорукого, мирно храпевшего по соседству, а своей голой лодыжкой
почувствовал копытистую ногу Лейхтентрагера, который вовсе не спал, а
бодрствовал и даже вглядывался в темноту, словно к чему-то прислушивался.
Заметив, что Эйцен проснулся, он сказал: "Вещички, господин студиозус, я
сложил и сунул вам под голову, чтобы их не украли".
Эйцен действительно сразу же нащупал кошель, остававшийся все таким же
круглым и тугим, каким дала его на прощание аугсбургская тетка, ибо Эйцен
был бережлив, лишнего ни дома, ни в путешествии не тратил, обходился самым
необходимым, так уж воспитал занимавшийся коммерцией отец, который твердил:
помни, сынок, грошик к грошику, так капитал и наживается.
Успокоившись, Эйцен хотел было вновь положить голову на узелок с
вещами, но вдруг услышал то, к чему, видимо, прислушивался его сосед и
благодетель. За деревянной стеной, которая отделяла каморку от соседней,
раздавались шаги, кто-то расхаживал взад и вперед, взад и вперед, без
остановки и передышки. Сколько же времени это уже продолжалось?
Отчего-то Эйцену сделалось не по себе, он вплотную придвинулся к
соседу, который оказался очень волосатым, волосы росли даже на горбу, и,
сам не ведая почему, сказал: "Прямо как Вечный жид".
"С чего это вы Вечного жида вдруг вспомнили?" - спросил шепотом сосед.
"Да ни с чего, - сказал Эйцен, - просто так говорят, когда человеку на
месте не сидится". Снова услышав шаги, он не выдержал и ткнул
Лейхтентрагера локтем в бок: "А не надеть ли нам штаны и не пойти ли к
непоседе? Может, у него есть вино и ему захочется выпить с нами?"
Лейхтентрагер тихо рассмеялся: "Я уж был там, приоткрыл дверь,
заглянул внутрь, но ничего не увидел, только кое-какие вещи, несколько
ящиков, поломанный стол и стулья, обычный хлам, какой бывает в чуланах".
Эйцен замолчал. Ему было страшно, но признаваться в этом не хотелось
ни себе самому, ни тем более Лейхтентрагеру. В конце концов он все же не
выдержал: "А как же шаги?"
"Может, нам это снится..." - сказал Лейхтентрагер, зевнув.
Эйцену показалось странным, что два разных человека могут видеть один
и тот же сон, поэтому он покачал головой.
"А вы все еще слышите шаги?" - спросил Лейхтентрагер.
Эйцен кивнул.
"Вы уверены в этом, господин студиозус? Я вот уже больше ничего не
слышу".
Эйцен долго прислушивался к ночной темноте. Порой ему слышался глухой
стук, порой нет. Конечно, можно было бы встать и поглядеть самому, как это
уже сделал сосед, но лучше остаться в постели, утро вечера мудренее, да и
стоит ли придавать значение каким-то шагам, которые померещились во сне;
Господь Бог вечен и вечен Сын Его, это несомненно, что же касается жида...
И снова в каморке все заснули, со всех сторон храпели, стонали,
пускали ветры, а вскоре через окошко заглянула заря, но Эйцен этого не
видел, потому что тоже спал, причем на сей раз безо всяких сновидений.
Проснувшись, он обнаружил, что каморка опустела, на кроватях валялись
в жутком беспорядке тюфяки с соломой, голова у него гудела, словно дикий
пчелиный рой. Боже мой, простонал он, тут же испугался и кинулся проверить,