"Гайто Газданов. Панихида" - читать интересную книгу автора

Гайто Газданов.

Панихида


OCR, Spellcheck: Вячеслав Румянцев - "О'хай!", 27.04.2000
О замеченных ошибках mailto:[email protected]


ПАНИХИДА



Это было в жестокие и печальные времена немецкой оккупации Парижа.
Война захватывала все большие и большие пространства. Сотни тысяч людей
двигались по замерзшим дорогам России, шли бои в Африке, взрывались бомбы в
Европе. По вечерам Париж погружался в ледяную тьму, нигде не горели фонари и
не светились окна. Только в редкие зимние ночи луна освещала этот замерзший,
почти призрачный город, точно созданный чьим-то чудовищным воображением и
забытый в апокалипсической глубине времен. В многоэтажных домах, которые
давно перестали отапливаться, стояла ледяная сырость. По вечерам в квартирах
с плотно завешенными окнами зажигались стеклянные доски аппаратов радио и
сквозь треск глушения раздавался голос: "Ici Londres. Voici notre bulletin
d'information..." 1
Люди были плохо одеты, на улицах было мало народу, автомобильное
движение давно прекратилось, по городу ездили в экипажах, запряженных
лошадьми, и это еще усиливало то впечатление трагической неправдоподобности
происходящего, в котором жила вся страна в течение нескольких лет.
В те времена я пришел однажды в небольшое кафе, в одном из предместий
Парижа, где у меня было свидание со случайным знакомым. Это было вечером,
лютой зимой сорок второго года. В кафе было много народа. У стойки хорошо
одетые люди - шарфы, меховые воротники, выглаженные костюмы - пили коньяк,
кофе с ромом и ликеры, ели бутерброды с ветчиной, которой я давно не видал.
Я узнал потом, чем объяснялась эта ветчина, этот коньяк и все остальное:
завсегдатаями кафе, в которое я случайно попал, были русские, занимавшиеся
черной биржей. До войны, в мирные и сытые времена, большинство этих людей
были безработными - не потому, что не находили работы, а оттого, что не
хотели работать из какого-то непонятного и упорного нежелания жить так, как
жили все другие: ходить на завод, снимать комнату в плохой гостинице и
получать жалованье раз в две недели. Эти люди жили в состоянии хронического
и чаще всего бессознательного бунта против той европейской действительности,
которая их окружала. Многие из них проводили ночи в деревянных бараках,
сколоченных из досок и мрачно черневших на лохматых пустырях парижских
окраин. Они знали все ночлежные дома Парижа, скудный желтый свет над
железными кроватями огромных дортуаров, сырую прохладу этих мрачных мест, их
постоянную кислую вонь. Они знали Армию Спасения, притоны и нищие кафе place
Maubert, куда сходились собиратели окурков, оцепенелый сон на скамейках
подземных станций метро и бесконечные блуждания по Парижу. Многие изъездили
и исходили французскую провинцию - Лион, Ницца, Марсель, Тулуза, Лилль.
И вот после того, как немецкая армия заняла больше половины французской