"Гайто Газданов. История одного путешествия" - читать интересную книгу автора

завтраком, вечером, во время прогулки уговаривал Вирджинию - ее звали
Вирджиния - в том, что не выходить замуж было бы величайшей бессмысленностью
с ее стороны; что он готов для нее на все, что угодно, но если счастье само
пришло к нему, то он просто не имеет морального права его выпустить; одним
словом, она должна выйти за него замуж. "Но я здесь одна, необходимо, чтобы
мои родители знали хотя бы..." - "Мы протелеграфируем", - сказал Николай.
"Боже мой, такие вещи не делаются по телеграфу", - почти с отчаянием
ответила она. Но Николай уже шел к почтовой конторе, поднимаясь наверх по
горе со своей всегдашней быстротой, она не поспевала за ним; тогда он легко
поднял ее, посадил на плечо - она отбивалась и кричала, что он сошел с ума,
- и добежал до почты; оттуда они вдвоем отправили длинную, очень дорогую и
очень бестолковую телеграмму в Лондон. На следующий день Николай вернулся в
Константинополь, явился домой и застал Володю за чтением романов Уэллса.
"Ну, слава Богу. - насмешливо сказал ему Володя, - а я думал, что ты
заблудился в городе". - "Нет, а вот Вирджиния", - сказал Николай по-русски,
беря за руку Вирджинию. Володя поднялся, поздоровался и стал говорить, что
он очень счастлив. "Ты совсем заврался, - сказал Николай, - счастлив это я,
а не ты".
Вирджиния должна была ехать в Англию, Николай поехал вместе с ней,
оставив брата в Константинополе и сказав ему, чтобы он ни о чем не
беспокоился... С тех пор он аккуратно, каждые две недели, присылал Володе
письмо и каждый месяц - деньги. Из писем Володя знал, что Николай занялся
продажей автомобилей - место, которое ему устроил отец Вирджинии, и года
через три он переехал в Париж с женой. Прошло пять лет, Володя за это время
кончил французский лицей в Константинополе, побывал в Праге, Берлине, Вене,
затем снова вернулся в Турцию, где прожил полгода, и, наконец, собрался в
Париж к брату и предполагал здесь уже обосноваться надолго.
Николай между тем уже бежал вверх по лестнице, крича брату - направо не
сворачивай, Вирджиния еще не одета! - потом провел его в столовую, показал,
где находится ванная, и сказал, что ровно в десять они пьют чай.
Володя принял ванну, побрился, надел новый костюм, причесался и вышел в
столовую, когда Николай и его жена уже сидели за столом. "Какой франт!" -
сказал Николай. Насмешливые глаза Вирджинии осмотрели Володю с ног до
головы. "Очень хорошо, - сказала она, - а галстук вы тоже покупали в
Стамбуле?" - "Oui, madame" {Да, мадам (фр.)} - полупочтительно,
полунасмешливо ответил Володя. "А почему вы это спрашиваете?" - "Не знаю, в
нем есть что-то восточное", - и Вирджиния и Николай, не сговариваясь,
расхохотались. "Я вижу, - язвительно сказал Володя, - что вас рассмешить
очень нетрудно". Николай просто захлебывался от смеха, Вирджиния смеялась
несколько тише, но так же весело и искренно; и по одному этому смеху было
видно, что оба очень здоровы, молоды и счастливы. "Ты не обижайся, Володя, -
сказал Николай, - она у меня немного насмешливая, но очень хорошая. Но
постой, - перебил он себя, прислушиваясь, - кажется, едет барышня". Володя
только тогда вспомнил, что Николай ему писал о своей дочери, которой был
год. Действительно, через секунду горничная ввезла в комнату коляску, в
которой лежала пухлая девочка с синими, удивленными глазами.
После чая, когда Вирджиния ушла, братья остались сидеть за столом.
- Итак, Володя? - сказал Николай.
- Итак, посмотрим, что в Париже.
- Я подумал об этом. Ты не забыл немецкий?