"Гайто Газданов. История одного путешествия" - читать интересную книгу автора

понимаете? Вот если будет кораблекрушение, он пропустит всех женщин и детей
и потом утонет. И у него очень сильная воля. Я ведь не сразу его полюбила,
он заставил меня выйти за него замуж. Но потом я его узнала. И теперь, -
Вирджиния на секунду остановилась, - если бы он умер, я бы тоже умерла.
Володе было немного странно слушать признания Вирджинии. В его
представлении Николай никак не вязался со всем, что говорила Вирджиния, не
потому, что это было неверно, а потому, что Володя думал о нем совсем
по-иному: это был все тот же, почти не изменившийся Колька-хулиган, драчун и
любимец матери. Володя вспомнил почему-то, как мать однажды делала строгий
выговор Коле - ему было лет двенадцать, а Володе шесть - и сказала, что ей
стыдно иметь такого сына, - и поставила его в угол. Он постоял минут десять,
потом вдруг подбежал к матери и уткнул голову в ее колени. "Что тебе?" -
"Мама, - сказал Николай, - я понимаю, что тебе стыдно. Но скажи мне правду:
ты меня все-таки любишь?" - "Глупый мальчик, - сказала мать, - да, ты очень
скверный, я знаю, но ведь у тебя нет другой мамы - кто же тебя будет любить?
Ступай". И Николай убежал.
Бюро было большое, прохладное, с кожаными креслами; на стенах висели
плакаты вертикальных и горизонтальных разрезов всевозможных автомобилей,
фотографии сложных машин с гигантскими рубчатыми колесами; за столиком
сидела дактилографистка с красивым, но деревянно неподвижным лицом и черным
accroche-coeur'ом {замысловатым завитком (фр.).} на лбу, необыкновенно
почему-то неуместным. Вирджиния даже не поднялась в контору, - которая
находилась на втором этаже, - и сказала, что вернется к пяти часам. Володю
встретил этот самый старательный француз, о котором говорил Николай, человек
среднего роста, совершенно безличный; и даже голос у него был такой, что
Вирджиния о нем сказала:
- Всякий раз, когда мне в телефон отвечает автомат: votre correspondant
a change de numero, veuillez consulter le nouvel annuaire {ваш корреспондент
изменил свой номер, пожалуйста, поищите его в новом ежегодном справочнике
(фр.).}, - мне кажется, что я узнаю его голос, и мне хочется сказать:
bonjour, M. Dumat, commentalles vous? {здравствуйте, мсье Дюма, как
поживаете? (фр.).}
Он был убежден в необычайной важности своей работы и в ее чрезвычайной
сложности. Почтительно и любезно улыбаясь, он долго излагал Володе самые
простые вещи и о каждой из них говорил с увлечением и особенно торжественным
языком, точно все это происходило в академии, а не в конторе.
- Видите ли, monsieur, эти досье распределены по номерам. Что такое
классификация? - Володя посмотрел на него с любопытством. - Классификация, -
продолжал monsieur Dumat, - veuillez consulter le nouvel annuaire, - вдруг
послышалось Володе, - классификация, в сущности, это такая система
распределения досье, при которой вы сразу находите имя клиента, как только в
нем появилась необходимость. Заметьте, monsieur: как только появилась
необходимость. Володя через полчаса убедился, что все было чрезвычайно
несложно. Он, однако, не сказал этого M. Dumat.
В час дня он спустился вниз и пообедал в соседнем ресторане. В пять - с
неженской точностью - наверх поднялась Вирджиния. "Бедный мальчик устал?" -
с насмешливым участием спросила она. Володя ограничился вздохом, и они
поехали домой. Николая еще не было, Володя прилег на диван в своей комнате и
сразу так крепко заснул, что проснулся только в восемь часов от того, что
его за плечо тряс Николай, зовущий его обедать. "Сначала обедать, потом